Название: Дневник гомосексуалиста
Фендом: Ориджин
Автор: Серебристый водолей
Пейринг: Дилан/Теодор
Рейтинг: NC-17
Жанр: drama/romance
Шапку делала сама, Не помню, главного героя Дилан ведь зовут?!?!? уже все перемешалось...все фанфики)))
Читать1 день нового дневника
Не люблю март. В марте еще холодно, хотя он уже считается весной. Снег тает и на улице огромные ледяные лужи, от которых не спасают даже сапоги. Отец с матерью ссорятся. Наверное, дело дойдет до развода. А мне - все равно.
Я решаю алгебру и кутаюсь в теплый плед. Лампа отбрасывает тени, на ней до сих пор сохранились наклейки: Микки Маусы, Дональд Дак, Флаундер, Геркулес, Мортал Комбат, голые бабы. Прослеживается мое взросление, не так ли? Пальцы пачкаются пастой - я левша, пишу и сразу же смазываю чернила рукой. В горле першит... квадратные уравнения в тетради, серые глаза в голове...
Что сейчас делает ОН? Наверное, сидит где-то с друзьями в баре или танцует с девчонками на дискотеке, ОН уже взрослый и самостоятельный. Ночами, перед тем как заснуть, я мечтаю, как ОН подойдет ко мне и поцелует на виду у всей школы.
Иногда я представляю, как мы будем заниматься любовью, иногда о нашей совместной жизни... Глупый мальчишка! Этого никогда не будет, никогда. Это только мечты, от которых пачкаются простыни и штаны. Разве такие парни могут быть голубыми?
2 день нового дневника
Школа - улей, все куда-то бегут, не прекращаемый гул, похожий на пчелиное гудение, стоит в коридорах. Он проходит мимо меня, с любопытством поглядывая в мою сторону. Мои одноклассники одновременно брезгуют мною и гордятся.
Еще бы, у них в классе настоящий гомосексуалист - главное достояние класса. Тьфу! Рассматривают, словно зверя в зоопарке. Впрочем, со временем ко всему привыкнешь.
Папа говорит: «Не скрывай свою природу, не подстраивайся под окружающих во вред себе». А мама начинает кричать: «Чему ты его учишь?!! Это ты виноват, что он такой!». Мама понятия не имеет, как она права: мой любимый папочка - мой первый любовник. Я люблю его больше мамы, как родителя, а не как партнера. Он посредственный любовник, мой отец, единственное, что он смог для меня сделать - безболезненно разработать. Он любит меня как сына, не больше. А маму он вообще не любит, я, впрочем, тоже - она меня презирает. Если бы она узнала про меня и папу, думаю, она меня возненавидела бы.
На алгебре меня хвалят, но я не помню, как вчера решал и как умудрился ПРАВИЛЬНО решить. Всю мою душу сейчас занимают серые глаза, светлые пряди и белозубая вспышка улыбки. Я влюблен, ой, влюблен...
3 день нового дневника
«Играл мускулами» на физкультуре. Почему в современном обществе голубых представляют себе как тщедушных очкариков-заучек? У меня хорошая фигура, мускулистый торс - я плаванием занимаюсь, сроду не носил очков и вовсе не заучка. Могу недоучить, прогулять занятия... хотя книги люблю читать.
На соседней половине спортзала занимались десятиклассники, поэтому я всячески выделывался, чтоб ОН меня заметил. Чертовски приятно быть симпатичным парнем с накачанными мышцами.
Единственное, что меня сейчас напрягает, - мой одноклассник Джипси. Придурок, терпеть его не могу. Он, как вы уже догадались по кличке, с цыганскою кровью. Он не чистокровный цыган, там, кажется, намешано ой-ей-ей. Его настоящее имя Теодор, Теодор Резникофф. Он сам говорит, что по-настоящему его имя звучит как Фьодор, но у нас никто не может выговорить. Его тупые подколки, типа «На чью попку смотришь?» или «А хочешь, я тебе пососать дам? Ты же это любишь» меня из себя выводят. Ур-р-род!!! Хотя не такой уж он и урод.
Глаза у него черные, пугающие, таких глаз в природе не должно существовать. Знаете, как в фильмах ужасов про вампиров - радужки нет, а один большой черный зрачок. Джипси говорит, что почти у всех цыган так. Волосы у него тоже черные. Пожалуй, волосы его мне нравятся: густые, блестящие, на плечах кольцами завиваются. Но черты лица не цыганские, европейские: нос прямой, губы пухлые. Кожа смуглая, хотя не черная, а какая-то коричневато-красноватая. И серьга в ухе - тонкое золотое кольцо. Одним словом, Эсмеральда, бля...
Так вот, к чему я о нем завел, говорят: ненавидят - значит, боятся. Я его ненавижу и, признаюсь, побаиваюсь. Он в компании школьных хулиганов свой человек. Все эти его насмешки можно перенести, отшутиться или промолчать, но косые взгляды меня пугают. Иногда станет напротив с сигаретой и смотрит в глаза, дым в лицо пускает.
Я его спрашиваю, чего ему надо, а он молчит, только щурится... Иногда домой за мною идет. Я недалеко от школы живу, в коттедже, а у его семьи особняк где-то на краю города, но он порою меня домой «провожает». Я почти бегом лечу, мало ли что идиоту в голову придет, а он на десять метров сзади плетется, спину глазами сверлит. Говорю ж - урод!!!
4 день нового дневника
ОН на меня посмотрел! Ура!!!
Я вне себя от счастья! Сегодня летел на литературу, а он с одноклассниками навстречу шел. Я ему улыбнулся, а ОН в ответ улыбнулся и покраснел! Я ему нравлюсь!!! От радости больше ни о чем не мог думать. ОН такой красивый: серые глаза в обрамлении светлых ресниц, аккуратно причесанные светлые волосы, милая улыбка... Такой изящный, ладный. Мой идеал!
Я светился от счастья, наверное, поэтому все мои начали хихикать, что я влюбился. А что я мог ответить? Конечно, влюбился. Зря ляпнул - как привязались: «А кто это, а опиши его, а мы его знаем?». Хорошо хоть цыган ко мне не цеплялся. Сидел на своей последней парте и угрюмо так пялился. Что ему от меня надо, гомофобу хреновому?
Даже домашнее задание делать не могу - совсем ничего в голову не лезет, сижу - улыбаюсь как дурак, и вспоминаю...
5 день нового дневника
Плохой день. Билли, мой светловолосый бог, на меня даже не посмотрел. Я так расстроился. ОН прошел мимо, даже плечом задел, но не заметил меня... обидно. Зато это проклятие на мою голову, этот пи-и-и-и-и, понял, кто моя пассия. Плохо. Привяжется надолго. Он так мерзко весь день ухмылялся, так кривлялся, языком по губам водил, раскачивал бедрами... мразь! Хотя я только сегодня заметил, что бедра у него ничего. Ха, одна радость, он довыделывался до того, что я на него серьезно посмотрел: ничего мальчик, только не в моем вкусе. И попка у него ничего, а он когда просек, что я его оцениваю, покраснел, прошипел мне что-то нецензурное, мол, «педик ебанутый», но я видел, что Джипси испугался. Хе-хе-хе.
6 день нового дневника
Не понимаю, если я ЕМУ нравлюсь, то почему ОН такой непостоянный. Сначала смотрит на меня и улыбается, а потом в упор не замечает. Я решился и подошел к нему.
- Привет, - я улыбнулся.
- Привет, - он нахмурился и быстро оглянулся.
Не понял. Он что, стыдится со мною разговаривать?
- Тебя Билли зовут. Да?
Он вообще посерьезнел:
- Ты откуда мое имя знаешь?
- Ну, слышал пару раз...
Он только успокоился, как появился... угадайте кто!!! Да-да. Я точно проклят. Мерзкая ухмылочка, непонятное, как всегда, выражение глаз, уголовная компания за спиною.
- Ой, кажется, мы мешаем свиданию? - этот ублюдок со своей компанией никак не успокоятся.
Билли заволновался, я, кстати, тоже. Мало ли. Если им что-то в тупые головы придет, а я не только себя защитить должен, а и Ангелочка. Их восьмеро, может, даже с оружием...
-Какое же это свидание? Я его даже не знаю, - Ангелочек пытается отмазаться, как может. Не виню. Если его выпустят из кольца шакалов, мне хоть за него волноваться не придется. Выпустили.
- Ищешь компанию в постель? - я уже говорил, что ненавижу этот баритон? - А мы тебе не подойдем? Глянь, какие красавцы.
Я криво ухмыляюсь.
- Мы тебя удовлетворим по всем статьям, ну, не хочешь? - Джипси дурачится, но глаза у него страшные и какие-то нотки проскальзывают в приторно-ласковом голосе.
- А давайте действительно педика трахнем? - варнякает кто-то.
Та-ак, это уже серьезно.
- Закрой рот, - бросает мой одноклассник, - а ты проваливай отсюда, - это он мне...
7 день нового дневника
Меня терзают сомнения. Почему ОН улыбнулся, а потом с такой легкостью сбежал? Я бы ни за что не ушел. Может, я себе все выдумал? Может, ОН стесняется? Я мучаюсь от неопределенности. Стараюсь не замечать задумчивых взглядов с последней парты. Не до тебя сейчас, цыган. На химии вызывают, я что-то решаю у доски, даже не замечая, что пишу.
8 день нового дневника
На физкультуре вывихнул ногу. Черт!!! Больно!!! Играли с ребятами в баскетбол, зажали с двух сторон... На секунду перед глазами птички пролетели. Вообще-то все думали, что я сломал ногу, она так хрустнула, а я так орал... Очень болело. Мужчины вообще боль плохо переносят. Я чуть в обморок не упал, сквозь пелену в глазах помню, как меня несли в медпункт (почему на руках, а не в носилках?), а мне лицо щекотали черные волосы, я и так задыхался, а еще эти пряди дышать не давали... Не понял... кто меня нес?!! Только не тот, о ком я думаю, иначе я повешусь на собственном галстуке!!!
9 день нового дневника
Ужасный день. Сижу на окне, свесив перебинтованную ногу. Меня предали, надо мною насмеялись... Вчера было больно? Сегодня больнее.
Хромая и матерясь сквозь зубы, я добрался до школы. Вывих - это не такая серьезная травма, чтоб пропускать занятия. На перемене в мужском туалете я услышал то, что меня чуть с ума не свело. Билли разговаривал со своим приятелем, а я был в соседней кабинке. Они без всякого зазрения совести обсуждали меня!
- Знаешь гомика с 10 класса? Такой русый, с крашенными белыми прядями?
- Ну?
- Он на меня запал.
- Да?!!
- Прикинь. Мне его одноклассник сказал. Говорит, он только и думает, чтоб тебя трахнуть.
- Ни х*я себе!!! А ты что?
- А что я? Я телок люблю. Мне этот урод по барабану. Так прикинь, он ко мне клеился!
- Чего?!!
- Ага. Я перед физикой в коридоре торчал, он как привязался... хорошо пацан тот, ну, одноклассник его с компанией подвалил, я свалил оттуда.
Мне было так горько... я нашел цыгана в кабинете, он прямо на парте сидел, в окно пялился. Какое это было удовольствие: врезать ему так, что он на пол свалился. Нас потом еле растащили. Только... он не дрался. Он - уличный боец и если бы захотел, то забил бы меня, а цыган только отбивал мои удары и уворачивался. Жаль. Я был готов убить его.
10 день нового дневника
Все плохо. В классе уже все знают. Ни жалость, ни презрение, ни насмешки меня не трогают. Дикий взгляд ненавистных глаз тоже. На меня напала такая апатия. Даже улыбка Билли меня не тронула. Не знаю, чего он ожидал, но я равнодушно прошел мимо. Кажется, я испортил им развлечение... ни любви у меня не осталось, ни злости... безразличие. Джипси снова плелся за мною до самого дома. Чтоб он провалился.
11 день нового дневника
Сейчас полдень, а я все еще плохо соображаю. Вчера вечером завалились Джим с Майклом, мои одноклассники, и утащили меня с собою на вечеринку. Я не сопротивлялся особо, действительно надо развеяться. Сколько я выпил? О-о-о-о!!! Голова моя... Мартини, коньяк, водка, виски, ром (откуда они ром взяли?), джин... и как это все в меня влезло?!! Так это только то, что я помню.
Я не знаю, что делать с другими воспоминаниями: знакомая черная копна в другом углу комнаты, полные губы перед моим лицом, голос колеблется: то гремит, как колокол, то спадает до шепота, хоть это наверняка мой мозг просто сходит с ума...
- Ему хватит.
- Тео, у него горе, дай ему расслабиться...
- Я сказал, хватит.
- Ты ему отец, что ли...
Я смеюсь, упоминание папы веселит меня до чертиков. Меня поднимают на руки и несут куда-то... Кто ж это такой сильный? Я с трудом открываю глаза: черные волосы скользят по моей коже в такт движению. На меня сверху смотрит кто-то настолько смуглый, что кожа кажется черной. Что-то говорит, но я вижу вампирские глаза и белые зубы, наверняка это вампир, и у него острые клыки... я вырываюсь: не хочу, пустите, я хочу жить... не трогай меня, я хочу...
Меня выносят на улицу и укладывают на лавку. Такой ароматный воздух... так кружится голова. Руки на моих плечах, жадные горячие ладони. Меня лапают - грубо, сильно, задирая одежду. Чужие губы пахнут коньяком, и я тянусь к ним. Мне плевать, кто это - я хочу тебя, незнакомец, давай займемся сексом?
Над головою смеются, такой знакомый смех, на секунду просыпается тревога, что-то не так, что-то неправильно. А, к черту. Смуглая ладонь поглаживает мою ширинку... пальцы сжимают мой член... я лижу чьи-то соски... губы сминают мой рот... я на коленях, во рту чей-то член. Я лижу головку, улыбаясь стонам страсти над головою... Я засыпаю в чьих-то объятиях, на ухо мне шепчут что-то, но не на английском.
Я просыпаюсь дома, в постели, с дикой головной болью. Папа приносит мне таблетки и воду. О, много-много воды. Целый чайник. Меня принес парень? Сказал, мой близкий друг? Очень похож на цыгана? Обрывки воспоминаний робко пролазят в мою бедную голову, и я падаю в обморок.
Яду мне, яду.
12 день нового дневника
Воскресенье. Как я завтра в школе появлюсь? Кто видел меня и этого... этого... ? Как можно было так налакаться, чтоб отсосать у Джипси?!! У меня что, все предохранители полетели?!! Задница не болит, значит, он меня не... интересно, а я его не? Скорее всего, нет: не такой это человек, чтоб подставить задницу пьяному идиоту. Он-то вполне трезвый был... От ужаса и стыда хочется рыдать... Что завтра будет?
13 день нового дневника
Рон подкатывает ко мне - куда меня цыган уволок и чем мы занимались. «Сексом», - рычу я в ответ, и это почти правда. Они с Чарли хихикают: Теодор вернулся поздно ночью, утащил в спальню трех девчонок и не выходил до утра. М-да. Я хорошо отделался. Джипси появляется ко второму уроку. Он мрачен и угрюм, от него пахнет сигаретами и кровью. Нижняя губа опухла, а разбитая бровь заклеена лейкопластырем. Он подходит ко мне и без слов тащит на улицу. Толкает на лавку:
- Ты помнишь что-нибудь?
Я смотрю на скамью - та самая.
- Та самая, - подтверждает он, прочитав ответ на моем растерянном лице.
Наклоняется ко мне, сверкая черными глазами и выдыхая мне в лицо сигаретный дым. Я чувствую запах его одеколона, знакомый мне по той ночи:
- Ты у меня в рот брал, помнишь?
Помню, черт тебя побери.
- Я тебя не трахнул? - на мгновение он застывает, а потом начинает смеяться, заливается как соловей, мать его.
- Тебя шатало из стороны в сторону. Я тебя удерживал, чтоб ты мог мне отсосать, - сука, зачем он ЭТО говорит, - в основном, ты лежал у меня на груди, иногда слабо помахивая ручками.
Мне стыдно. Даже уши пылают. Он улыбается:
- Словом, ты был не в том состоянии, чтоб кого-то трахнуть. Я тебя тоже не е**л, кстати. Не очень приятно засаживать пьяному бревну.
Я взлетаю и бегу куда-то, подальше от школы. Меня так мучает стыд, что даже дышать невозможно. Мне так обидно, так противно... с ног сшибает сильное тело. Мы катаемся в пыли. Джипси не дает мне подняться, прижимая телом к асфальту.
- Мне понравилось, - шепчет он. - Я хочу тебя трахнуть, так засадить, чтоб ты неделю лежал.
От его низкого голоса у меня мурашки бегают по спине и шее. Я хочу... он трется об меня, абсолютно наплевав на прохожих.
- Я поимею тебя, слышишь. Вые*у, как девочку, - он поднимается рывком, перекидывает меня на плечо и тащит к своей машине. Да, у него уже есть машина, хотя по закону запрещено. Мне становится страшно, и я дергаюсь, вырываюсь из его рук и поспешно сбегаю в школу. Он не преследует меня. В этот день Резникофф больше не возвращается в школу.
14 день нового дневника
Весь день он не подходил ко мне. Я шарахался от него, но он даже не смотрел на меня. Когда бестолочь Дилан, я то есть, расслабился и поплелся домой, ничего не ожидая, меня догнали на синей BMW, затолкнули в машину и быстренько связали. Я только глазами хлопал. Все произошло так быстро, что я даже испугаться не успел. За рулем сидел старшекурсник из хулиганской компании, Теодор с парнем из параллельного класса связали мне руки и заклеили рот. Когда я начал трепыхаться, цыган уже затащил меня себе на колени и прошептал на ухо: «Продолжай, меня это заводит». Естественно, трепыхание сразу прекратилось. Мне было любопытно, куда они меня везут, что потом со мною сделают после ЭТОГО, и неужели они все будут меня трахать? Это будет больно.
- Чего притих? - сосед слева полез было руками.
Джипси так сверкнул глазами, что парень чуть с машины не выпрыгнул с перепуга. Я так и не понял, куда они меня привезли: трехкомнатная квартирка, светлая, чистая, довольно уютная. Парни уехали, а меня Резникофф бросил на кровать. Широкую и мягкую, отметил я между прочим. Он проверил все замки, закрыл окна шторами, стащил с меня обувь, разделся сам до трусов. Меня начало трусить от страха... и ожидания. Я ненавидел его, боялся, но хотел. Теодор был такой гибкий, мускулистый, смуглый. Грудь гладкая, без единого волоска, длинные ноги, очень сильные руки.
Он притащил пачку презервативов, какой-то крем, наручники (ой-ей). Постоял задумчиво. Отлепил скотч с моих губ. Даже поток ругательств переждал.
- Я ничего не забыл? - я поперхнулся от удивления, - У меня нет опыта в таких делах. Посмотри сам, ничего не забыл?
- Наручники явно лишние! - Он ухмыльнулся. - Резинки не подходят, слишком тонкие - порвутся.
Джипси хмыкнул:
- Без них буду.
- Во-первых, измажешься, не забывай, куда совать будешь, я же не девушка. Во-вторых, без презервативов я с тобой трахаться не буду, мало ли, может, у тебя СПИД, - он возмутился, но ничего не сказал, - в-третьих, почему это ты меня будешь, а не я тебя?
Он пожал плечами:
- Потому, что я так сказал.
Я открыл рот, чтоб возмутиться, но Резникофф тут же наклонился и поцеловал меня.
Черт его знает, может, это из-за южной крови, может, он колдун какой-то, но от его поцелуя у меня голова закружилась. Даже не помню, как он меня развязал и как одежду стащил, помню только с момента, когда я к нему голой грудью прикоснулся. Теодор зашипел, как змея. Принялся тереться об меня, как сумасшедший. Совсем парень себя не контролирует... Я перевернул его на спину, навалился сверху, мы катались по кровати, чудом не упали. Кожа у него гладкая и солоноватая на вкус, а руки сильные, и губы нежные. Первый раз он от трения кончил, я сосками терся о его соски, а членом о член. Потом в рот взял, он кричал что-то мелодичное, но непонятное. Вкус у него приятный, сладковатый и семя пахнет ванилью.
А потом он меня взял, так неумело, так грубо и жестко. Причиняя боль в ответ на мои крики. Я умолял смазать меня кремом - он смеялся, я вырывался, но он придавил меня к постели. А потом слизывал слезы с моих щек, отчаянно толкаясь внутрь. Слез с меня, обессиленного, обиженного и опозоренного. Когда он спихнул меня ногою с кровати, я застонал, боль внутри разрывала, но от обиды щемило больнее. За что он так со мною? С трудом поднялся, поплелся в ванную, чтоб смыть кровь. И сперму. Торопливо оделся под насмешливым взглядом. Шатаясь, добрался до двери, по ногам опять потекло. Не помню, как открыл замки и выбрался на улицу. Плохо помню, как ловил машину, кровь текла по ногам, пачкая штаны, и никто не остановился. Эта квартира была не очень далеко от моего дома, идти полчаса. Я дошел домой через полтора. Мама, увидев меня, закричала. От кровопотери кружилась голова, и я схватился за крыльцо, а она стояла и кричала. Отец выскочил на улицу...
15 день нового дневника
Больно. Больно. Больно. Бо-о-ольно.
16 день нового дневника
Приходил врач: разрыв сфинктера, кровопотеря.
Папа зашел вечером, кажется, у него седых волос добавилось.
- Кто это тебя?
Я только покачал головою.
17 день нового дневника
Целый день нечего делать. Накачан обезболивающим под завязку. Принялся размышлять. За что он меня так отделал? Я ведь не сопротивлялся и был готов сам подставить задницу. Внезапно вспомнились все взгляды, улыбочки, насмешки, проводы домой, пьяная зажималовка на лавке... Да он же меня давно хотел!!! Значит, это месть за невнимание? Ревность? Не знаю, мне не легче.
18 день нового дневника
Скоро в школу пойду. Как там меня встретят, насмешками, жалостью? Черт.
19 день нового дневника
Боюсь. Ненавижу. Презираю.
И все же какая-то частичка меня гордится тем, что такой крутой парень сох по мне. Но теперь, когда он получил, что хотел, думаю, я его не заинтересую больше. Ну и хорошо. Хорошо ведь, да? Да?
20 день нового дневника
Никто ничего не знает. Все думали, что я заболел. Ну, одной проблемой меньше. Этот ублюдок явился на второй урок: похудевший, с кругами под глазами, мрачный и уставший. Только я, наверное, не лучше выгляжу. Он как меня увидел, так аж вздрогнул, а потом отвернулся сразу. Чего он ждал? Что я начну кричать или пойду к директору, или накинусь с кулаками? Я просто не желаю иметь с ним никакого дела, я хочу находиться как можно дальше от него. Хватит мне одного раза его «близости». Я чувствовал взгляды спиною, ненавидел и боялся прямо-таки до дрожи. На третьем уроке мне принесли целую корзину шикарных белых роз, душистых и прекрасных. На белоснежной карточке была только роспись. Расписавшись за букет, я попросил разрешения выйти. Напротив кабинета у нас урна. Они все видели, как я выкинул розы, смял карточку и отправил следом. Они были удивлены, поражены. Я не смотрел на Джипси, поэтому понятия не имею, как он отреагировал. Да мне, впрочем, все равно.
Я боялся идти домой. Стоял на школьном крыльце, а меня трусило, как припадочного. А если опять на машине увезут? Потом все-таки собрался: пошел, почти прижимаясь к стенам, шарахаясь от каждой машины. Как по наитию, обернулся: он шел на десять метров сзади меня. Когда я его увидел, то рванулся домой как можно скорее. Долго бежать не смог, перешел на хромающий шаг, тут-то он и догнал меня. Сжал задыхающегося, постанывающего от страха, в объятиях. Прижал к себе. Я вдыхал его запах, прислонившись лбом к его скуле (он немного выше меня), а Джипси обнимал меня и шептал надорвано и отчаянно: «Что я наделал? Я отомстил, но все испортил. Ой, дурак, все, что мог, испортил...» Потом я вырвался, Джипси и не держал меня особо, и похромал домой, а он топал сзади, выкуривая сигарету за сигаретой.
21 день нового дневника
Вечеринка. Гам, звон бутылок, смех, визги девчонок. Я не пью, сижу с ногами в кресле, которое любезно мне предоставила хозяйка - моя одноклассница Джин. Вообще-то она моя соседка по парте, мы с ней давно дружим, но дальше, естественно, дело не заходит. Билли с друзьями тоже здесь. Что я в нем находил? Да, красивый, но хамское поведение с девушками, чересчур громкий смех и неумение контролировать себя вызывают у меня брезгливость. Эй, я голубой, но отношусь к слабому полу уважительно. Да, недавно я сам напился в зюзю, но похоже, этому «Ангелочку» не впервые. Они строят мне глазки и демонстративно облизывают губы. Бе-е-е. Мне противно.
В дальнем углу рыжий парень мучает гитару. Я не умею играть, к сожалению, этот парнишка, кажется, тоже. От его трыньков зубы ноют. Рядом с ним... да, куда же без него. Теодор Резникофф, собственной персоной.
Пьяные вишни начинают клеиться: «Такой мальчик, и один, может, мы тебя развеселим, детка?». От перегара меня тошнит, я отодвигаюсь, но они придвигаются ближе. Фу. Джипси бросает что-то музыканту, и рыжий оставляет гитару, проходит комнату, оттаскивает одного из моих «поклонников», что-то говорит, и они разом исчезают. Я киваю рыжему, но он не смотрит на меня. Странно.
- Тихо, тихо, Тео будет петь.
- Тео будет петь...
- Быстрее сюда, Джипси поет...
Народ валит изо всех комнат в тесную гостиную. Мне неинтересно, что там будет петь цыган. Я поднимаюсь, чтоб уйти, но Резникофф тревожится и кивает рыжему. Тот ненавязчиво прижимает меня обратно к креслу.
- Сиди спокойно. Ты не выйдешь сейчас.
Действительно, в комнате яблоку негде упасть, но я вижу парня с гитарой и он видит меня. Мдя.
Теодор оглядывает комнату:
- Буду петь на цыганском, так что не пытайтесь понять, - сверкают в усмешке белые зубы. Продолжает:
- Мы, цыгане, очень ревнивы. За измену мы убиваем. Потом жалеем и раскаиваемся, но ничего поправить уже нельзя. Эта песня о сильной любви и измене, и смерти, естественно.
Он трогает струны. Я не понимаю слов песни, я понимаю мелодию. Закрываю глаза и наслаждаюсь хриплым голосом. Незнание языка не мешает понять, о чем поет певец. Он поет обо мне, он сожалеет, что не совладал с буйной натурой, он оплакивает меня, мою боль, мою обиду. Он винит себя за предательство - я добровольно согласился разделить с ним постель, но ушел изнасилованный. Он плачет голосом, плачет звуками и струнами гитары. Рыжий подпевает над моей головой, видно, тоже из цыганской семьи, но я почти не слышу его, я слышу только...
Музыка смолкает, я открываю глаза. Гремят аплодисменты, но он не улыбается, он смотрит на меня. Я сижу спокойно и чуть кривлю в презрении губы, на моем лице брезгливость и безразличие, хотя моя душа все еще допевает последние звуки песни. Теодор опускает голову и вдруг срывается куда-то вон, расталкивая восторженных слушателей. Рыжий спешит за ним.
Я шел домой, растерянный, опустошенный. Тео вынырнул из темноты, когда я был почти у дома. Провожал меня, значит. Я снова не успеваю отбиться: меня сжали в объятиях, лицо покрывают поцелуями, жадные руки гладят спину. Я безучастен. Не потому, что не хочу его, хочу, ведь дикий и разъяренный, он прекрасен. Просто я в растерянности, я не знаю, как ему ответить. Губы шепчут что-то у моего виска, что-то по-цыгански, но я не понимаю. Наконец он выдыхает по-английски: «Мое проклятие, моя слабость» - и исчезает в ночи.
22 день нового дневника
Выходной, можно заняться чем хочешь. Я с утра просиживаю в Интернете, выискивая все, что как-то связано с цыганами. Интересно... Что он во мне нашел? Я совершенно не похож на жгучую брюнетку с черными глазами, обольстительную и опасную. У меня светло-русые волосы, мелированные белым, голубые глаза, европейское лицо: прямой нос, высокие скулы и квадратный подбородок. Да и особой хрупкостью и гибкостью тоже не отличаюсь: широкие плечи, узкие бедра, сильные от плавания руки, мускулистые ноги, плоский живот. Ну не женщина я, нет у меня мягкой груди, изящной ладошки и... ну сами понимаете. Дырка-то у меня есть, но не та.
Чем я его приворожил? Впрочем, как можно приворожить цыгана, степного колдуна? Резникофф - не совсем цыган, судя по фамилии - еврей русского происхождения, он хвастался однажды, что у него в роду были индусы, негр, монгол... Дикая смесь крови.
Как он вчера пел... жаль, что я закрыл глаза и не видел его лица.
23 день нового дневника
Его нет. Я волнуюсь? Да, черт возьми, я волнуюсь! Мог я влюбиться в полукровку, который вертится в уголовных кругах и который совсем недавно изнасиловал меня? Кажется, мог...
24 день нового дневника
Я опять нервничаю весь день - Тео нет в школе, обычно он не пропускает ее.
После занятий рыжий ждет меня на крыльце. Он недолюбливает меня и, кажется, еле сдерживается, чтоб не врезать.
- Садись в машину.
- Пошел ты.
Вау, оружием мне еще никогда не угрожали. Пистолет утыкается в подбородок, и, как назло, никого нет рядом. Хотя, чем бы они помогли? Знакомая BMW отвозит меня в знакомую квартиру. За рулем мрачный темноволосый парень, они разговаривают с рыжим на цыганском, я только пялюсь в окно. На полдороге рыжий, не прерывая разговора, запускает руку в мои волосы, притягивает мою голову к себе. Да что это такое!!! Я резко двигаю его локтем под ребра, готовый драться. Но водитель смеется, и этот тоже улыбается, потирая грудь.
В светлой квартирке бедлам. Такое ощущение, что тут буйствовал тигр: вещи перевернуты, разбросана одежда. Я повсюду натыкаюсь на бутылки. В знакомой спальне валяется Тео с полупустой бутылкой в руке. Из динамика льется какая-то песня, не цыганская, больше похоже на рэп.
На Джипси широкие рэперские штаны с низким поясом, и это все. Он пьет из горлышка, и я вижу, как шевелятся мускулы на его руках и безволосой груди. Он бросает что-то моим провожатым, и темноволосый что-то язвит в ответ. Теодор резко разворачивается, и я отпрыгиваю от него. Черные глаза в красных прожилках, на щеке ссадина, бровь опять разбита, губы припухшие. Он рычит на парней и отворачивается от меня. Они отвечают ему, он срывается на крик. Пару минут я, ошарашенный и испуганный, жмусь к стене, пока они орут друг на друга.
- Убирайтесь, - выдает он наконец по-английски, - и его домой отвезите, - машет рукою в мою сторону.
- Сам отвезешь, - они сбегают, прежде чем он успевает обернуться. Мы остаемся одни. От ярости и криков его скула опять кровоточит. Джипси, не глядя на меня, валится обратно на кровать и глотает пойло прямо из горлышка.
Я ищу салфетку в рюкзаке, ну была же где-то!!! Нет, зато платок нашел. Бреду в ванную, спотыкаясь о бутылки. Сколько он выпил? Намочив, возвращаюсь обратно. Резникофф лежит крестом, прислонив бутылку к боку, смотрит на меня темным взглядом. Я залезаю на кровать и вытираю его лицо, прижимаю мокрый платок к брови, из которой кровь начинает течь ручейком. Он молчит, растерянно хлопая длинными черными ресницами. Вдруг спрыгивает с кровати, хватает одной рукою меня за шкирку, другой - мой рюкзак и тащит нас в прихожую, распахивает дверь... а там целая делегация. Человек 10 парней, цыган. У меня холодеет внутри. Они все галдят и заталкивают нас обратно.
- Какое вам дело? - отвечает он им по-английски.
- Ты не в форме из-за этого мальчишки, - один из них говорит с легким акцентом. - Пока ты не трахнешь его и не успокоишься, мы тебя не выпустим.
- Трахнуть его, да? - меня резко швыряет на стену. Он наваливается сверху, пытаясь раздвинуть мне ноги. Я перепуган до чертиков и отбиваюсь изо всех сил. Им плевать, как он меня получит, меня хватают за руки и ноги, пришпиливая к стене. Я слышу «з-з-з-з-з» ширинки и чувствую его руки, мнущие мои бедра. Не хочу открывать глаза, не буду, я не хочу видеть, как парень, в которого я влюблен, будет снова насиловать меня. Вдруг меня отпускают. Что такое? Тео стоит рядом со мной, в ужасе от своего поведения.
Поднимает руку, но, не коснувшись меня, замирает. И его чудесные черные глаза наливаются слезами. Я не выдерживаю. Я гей, и я хочу его. Налетаю на него всем весом, прижимая к себе его голову. Губы, мягкие и теплые, солоноватые и припухшие, жесткие и властные... густые волосы шелком скользят сквозь пальцы... он прижимает меня к стене, и я сам раздвигаю для него ноги. Как хочешь, где хочешь и сколько хочешь. Я хочу тебя.
- Я хочу тебя, - бормочет он, поднимая меня на руки.
- Я хочу тебя, - шепчу ему я, когда он проносит меня по квартире и роняет на кровать.
Мы целуемся и ласкаем друг друга. У нас нет ни презервативов, ни смазки, но он так бережно берет меня, что я не чувствую боли. Он лежит на мне, лаская рукою мой член, зажатый нашими животами. Я целую его губы, не в силах отпустить. Кусаю шею, оставляя свои следы, а он смеется.
Мы валяемся в кровати, его голова на моем животе, я ласкаю его волосы, а он курит, стряхивая пепел в пепельницу у моего бока. Свободной рукою Тео поглаживает мои ноги, а я дотягиваюсь до его сосков. Мы молчим, но это хорошее молчание, когда слова не нужны.
Когда мы выходим на улицу, все его ребята уже разъехались, несомненно услышав наши крики из спальни. Джипси отвозит меня домой на своей «феррари». Я греюсь у его бока, положив голову ему на плечо. Целую его в губы и ухожу домой.
25 день нового дневника
Да что такое, опять его нет!!!
После занятий я бодро шлепаю в ту квартирку, кажется, он там отдельно от родителей живет. У меня хорошая топографическая память. Вот и дверь. Там стоят двое парней. Кажется, они были вчера, потому, что пропускают меня внутрь. Это что, охрана? В одной из комнат собрание - четверо сидят за столом. Я только прохожу в прихожую, как на меня со всех сторон наставляются пистолеты. Поднимаю руки - сдаюсь. Резникофф проскальзывает из комнаты, он очень раздражен. Я улыбаюсь ему, я рад его видеть, но он рявкает:
- Зачем пришел? - я даже рта не успеваю открыть, чтоб сказать как соскучился. - Убирайся!
Двери передо мною распахиваются и я вихрем вылетаю из квартиры.
- Кто это? - спрашивает кто-то внутри.
- Моя шлюха, - я вздрагиваю. Так зло звучит его голос, - явился не вовремя, сучонок.
Домой я бреду пешком. Пусть на мне нет крови, как тогда, но сердце мое обливается кровью. Тео, зачем ты так? Я полюбил тебя, отчаянного шалопута, дикого цыгана, великолепного певца и черноволосого мальчишку-любовника. Какой я глупый и романтичный... Самому противно...
Ночью отец влетает в мою комнату:
- Пойдем скорее.
Натягиваю пижамные штаны и выскакиваю на кухню. Из ночи рвутся звуки гитары и хриплые напевы. Э-э-э... Мы слушаем музыку, но мое сердце абсолютно холодно. Слишком больно ты меня обидел, слово порой бывает больнее насилия. Мама, как фурия, обрушивается на наши головы:
- Закройте окно, дует. О, нам уже под окнами голосят, может, скоро деньги платить будут, - накидывается она на меня, - проституция - это самый низ твоего падения. Я воспитала сына на свою голову, куда уж хуже... бла-бла-бла.
Моя комната на другом конце дома, на первом этаже. Я включаю свет и открываю окно - я всегда сплю с открытым окном, даже зимой - закаляюсь. Через минуту гитары звучат под моими окнами. Черт. Поет один голос, хриплый и страстный. Даже не поет, проговаривает мелодично нескладные фразы. Я не знаю цыганского, мне все равно. Прикрываю окно, и музыку уже почти не слышно. Вот и хорошо. Проваливаюсь в дрему.
Выплываю из сна, кажется, через минуту. Но за окном чернильная темень, музыки нет. Таймер показывает час ночи. Холодно, я раскрыт, а окно нараспашку открыло ветром. С трудом отрываюсь от теплой подушки, опускаю ноги на пол... нет, на что-то теплое и мягкое. Ругательства звучат синхронно. Я с диким ужасом наблюдаю, как над кроватью появляется встрепанное существо с пепельными под светом луны волосами, черными глазами и полоской белых зубов. Существо матерится на всевозможных языках и потирает живот. Вот козел!!! Как он посмел?!! Только открываю рот, что заорать на него, но Джипси наваливается на меня, прижимая к кровати и закрывая рот ладонью. Он так льнет ко мне, прижимаясь телом к телу, зарывается лицом мне в шею, что я первое время не могу ничего сказать.
- Зачем пришел? - он вздрагивает и поднимает голову. - Убирайся!
Я вышвыриваю его с кровати. Он тяжело дышит, потом садится по-турецки.
- Иногда в моей квартире собираются влиятельные люди. Сам понимаешь, криминал. Если они решат, что ты подослан другим кланом... в общем, я не хочу, чтоб тебя убили на моих глазах. Зверски убили. Я буду драться за тебя до последнего, но все же не приходи ко мне без приглашения.
Я молчу. Что тут сказать...
- Я - твоя шлюха? - Что ты на это ответишь, выдумаешь красивую байку? Но он опять поражает меня.
- Да. Ты моя шлюха, - цыган недолго молчит, пока я лишаюсь дара речи от возмущения. Потом жалобно продолжает: - У тебя так холодно в комнате, пусти меня в постель...
Я зверею. Может, от ярости сил увеличилось, может, он особо и не сопротивлялся, но я подволок его к окну и вышвырнул вон. Тео перевернулся в воздухе и, как кошка, опустился на ноги. Он и такое умеет?!! Захлопнув окно и на сей раз закрыв его на задвижку, я плюхнулся в кровать... и проворочался до утра.
26 день нового дневника
Он такой грустный. Я делаю вид, что не замечаю печальных взглядов в мою сторону. Нет, нет и еще раз нет. После второго урока Джин легонько чмокает меня в губы:
- Ты был замечательным соседом по парте.
Не понял, кто-то умер? Она уходит на соседний ряд и на ее место усаживается... какого черта!!!
- Проваливай отсюда! - Каменное лицо и вздернутая бровь - вот и весь ответ.
Хороший предмет - география, и преподаватель хороший. Только я не могу оценить прелесть урока, потому, что пытаюсь не стонать, когда наглая рука с удобством располагается на моей ширинке. Поначалу я отдираю его ладонь от своих штанов, стараясь не выдать себя громким вздохом. Когда он наконец расстегивает молнию и пролазит внутрь, мне хочется провалиться сквозь землю... или прибить кого-то. Тео смотрит на преподавателя, время от времени делает какие-то записи в тетради.
Я еле держусь: его пальцы уже под моими трусами, поглаживают восставший член. Боюсь, до звонка я не дотерплю. На мое красное лицо уже поглядывает весь класс, пытаясь понять, что со мною. Губы искусаны, пальцы вцепились в ручку, вот-вот разломается. Боже, когда уже будет чертов звонок!!! Вдруг Джипси отпускает меня, убирает руку и отодвигается на другой край парты... Fuck you, baby!!! Я еле удерживаюсь, чтоб собственноручно не закончить то, что начал он. Звонок! Я вылетаю из кабинета в надежде забежать в ближайшую кабинку туалета и отдрочить. Смуглая рука перехватывает мой локоть и тащит меня на улицу... на стоянку... к желтой «феррари». Там совсем тесно и неудобно, но мы с Тео умещаемся.
Я располагаюсь на заднем сидении, закинув ноги ему на плечи. Он стоит на коленях передо мною, скрючившись в промежутке между передним сидением и задним. Его губы скользят по моей измученной плоти, забирая остатки здравого ума. Как приятно впиваться пальцами в эту черную гриву, как восхитительно толкаться в плен сладких губ... Интересно, какой он внутри, наверняка тесный и жаркий. Я узнаю это, обязательно узнаю.
Он послушно глотает и облизывается, пока я прихожу в себя. У него стояк, но пусть это будут его проблемы. Спокойно поправляю одежду и выхожу, сопровождаемый растерянным, обиженным и возмущенным взглядом. По пути встречаю рыжего, он внимательно оглядывает меня, кажется, даже обнюхивает, и улыбается.
Цыган приходит злой и недовольный. Так тебе и надо.
27 день нового дневника
Утром я проснулся в испачканных штанах. Я трахал его во сне. М-м-м, почаще бы такие сны снились.
Теодор снова сидит со мною. Он демонстративно не разговаривает. Я сам тянусь рукою к его ширинке. Вчерашняя ситуация повторяется, только с ним. Я ласкаю его гораздо агрессивнее, чем он меня вчера: тереблю, прижимаю, как бы невзначай облизываю пальцы, а потом размазываю слюну по его члену. На смуглой коже румянец не так заметен. А потом он кончает, Боже милостивый: сперма выплескивается мне на пальцы, бедра судорожно толкаются вперед, член пульсирует, но на лице полная безмятежность, только скула время от времени дергается. Ни стона, ни звука, даже дыхание не сбилось. Только когда он посмотрел на меня, мне стало страшно: черные глаза посулили неприятности, много и сразу.
На штаны семя не попало, поэтому он смог спокойно встать, собрать вещи, крепко взять меня за шкирку и потащить в свою роскошную машину. По правде говоря, секс в автомобиле - для меня впервые, да еще в таком узком. Мы даже не раздевались полностью. Я лег на заднее сидение, спустив штаны, он пристроился сзади, расстегнул молнию и хорошенечко всадил. Я прикусил руку, чтоб не кричать, а Тео оставил хороший отпечаток зубов на моем плече прямо сквозь рубашку и пиджак. До конца перемены мы сидели в машине, отдыхая. Он курил, а я, привалившись к его плечу, поглаживал его шею. За все это время мы так и не сказали друг другу ни слова.
После занятий они с рыжим куда-то уехали.
Ночью он опять залез ко мне в окно, не знаю, спал ли этот сумасшедший мальчишка у моей постели или только заглянул на минуточку, но утром на подушке лежала белая роза.
28 день нового дневника
С тех пор, как он сидит со мной, у меня не осталось никаких мыслей об учебе. Я думаю о красивом смуглом профиле, о полных губах, безволосой груди и длинных пальцах. Я глажу его ноги под партой, ласкаю его член, сжимаю ягодицы. Он кстати, думает о том же. Это заметно по его косым взглядам и мозолистым подушечкам пальцев на моей коже.
Сегодня утром он поцеловал меня. При всех! Я только успел влететь в класс и шлепнуться на свое место, как он притянул мою голову к себе и укусил за губу, разбивая мое сопротивление. На следующей перемене Тео посадил меня на парту, устроился между моих ног... мы целовались всю перемену. Одноклассники смотрели на нас с удивлением, презрением, с брезгливостью, преподаватели подозрительно поглядывали на наши сияющие глаза и припухшие губы. На последней перемене мы заперлись в кабинке мужского туалета и хорошенечко трахнулись. Джипси отвез меня к себе и до вечера не выпускал из постели.
Когда уже я его трахну?
Естественно, ночью он опять объявился и спал со мною. Просто спал, в обнимку. На секс не хватило сил. Это первый раз в моей жизни, когда я сплю не один. Очень приятно, кстати: ленивые руки на моей спине, жесткая кожа груди под моей щекой, нежная шея, в которую я утыкаюсь носом. Понятия не имею, когда он ушел.
29 день нового дневника
Вот и сбылось. После очередного дня обжимания я у него в квартире. Расслабленный после секса, Тео лежит, закинув руки за голову. Чудесно. Осторожно достать ремень, отвлечь поцелуем, резко накинуть петлю на запястья и примотать к спинке кровати. Черноволосая голова мечется по подушке, половину ругательств я не понимаю, уворачиваюсь от пинков ногами, прижимая извивающееся тело к кровати. Пойдем дальше: другим ремнем, теперь его собственным, привязываю ногу к кровати. Он весь передо мною: беззащитный, раскинутый, коричневое кольцо манит меня. Я без проблем могу проникнуть в него, но не хочу причинить боль великолепному телу. Черные глаза светятся от бешенства.
- Только попробуй, сволочь!
- Сволочь? Ай-яй-яй. Не ругайся.
Полчаса полной власти, полной свободы. Ты беззащитен передо мною, и я воспользуюсь этим по полной.
Облапать это восхитительное тело, ни кусочка не пропустить, облизать, обцеловать, распробовать кожу, не обращая внимания на ругань, угрозы, крики и яростный шепот. Оставить свои следы на отчаянно извивающемся теле, избегая удара ногой. Ласкать так, как хочется самому. Осторожно проникнуть смазанным пальцем в тесное, безумно тесное и горячее кольцо. Второй палец, третий... размять его внутри, подготовить. Смазать себя, хорошенечко смазать.
- Не надо, - сумасшедший блеск глаз, - не надо так, отпусти меня.
- Нет. Ты ведь сам никогда не дашь мне... это мой шанс. Расслабься, я буду очень нежен... не бойся меня...
- Я убью тебя, слышишь, я убью тебя, если посмеешь, - хриплым шепотом, но я вижу слезы в твоих глазах.
Я посмею, Тео. Плевать на то, что будет потом, сейчас я возьму тебя и буду у тебя первым, слышишь?
Тесно. Горячо. Влажно. Бархат его прохода ласкает меня. Его слезинки сладки. Его губы покорны, но неотзывчивы. Его тело напряжено в болезненной судороге.
- Сейчас. Сейчас пройдет. Потерпи.- Ненавидящий взгляд из-под длинных мокрых ресниц. Плевать. Я трахаю тебя, Джипси. Я в тебе.
Медленно покачиваю бедрами, ожидая, пока он привыкнет. Ищу заветную точку внутри. Толчок, другой. Ты стонешь, мой гордый любовник, тебе стыдно за свое тело, которое предало тебя и бесстыдно наслаждается мною. Что мне стоит порвать тебя? Но я нежен и ласков. Я у тебя первый и ты кончишь для меня, слышишь...
Это было восхитительно, прекрасно, заманчиво. Теперь надо расплачиваться за власть. Ты напряжен и только и ждешь освобождения, чтоб вцепиться мне в горло. Пока ты пленник, я поухаживаю за тобою, ведь ты понятия не имеешь, что делать. Влажное полотенце стирает сперму со смуглых бедер и ягодиц. Я массирую твою поясницу, чтоб убрать окончательное напряжение. Последний раз целую темный сосок, освобождаю ногу и еле уворачиваюсь от хорошенького пинка. Хулиган. Ослабляю ремень. Ты подскакиваешь, и я лечу через всю комнату. Голова взрывается болью, на ребра опускается твоя нога, удар по лицу - и темнота.
Я в своей постели. Избитый так, что страшно смотреть. Я жив. Спасибо хоть за это. Я жив.
30 день нового дневника
У меня ничего не поломано. Я весь в синяках и ссадинах, но глубоких травм нет. Папа настоял, чтоб я пропустил занятия, так что день в моем распоряжении. Зеркало отражает голубые глаза в синих кругах, разбитые губы, опухшие скулы... Мерзость. Что ты со мною делал, когда я потерял сознание, что на мне места живого нет? Мама ругается внизу, открывая дверь после долгих звонков. Я не слышу, что она орет, но гостю приходится туго. Дверь захлопывается с шумом. Через пару минут раздается шорох со стороны окна. Гибкое смуглое тело проникает в мою спальню. Я ошарашенно наблюдаю, как Теодор закрывает дверь на замок, подтягивает стул и спокойно рассматривает меня. Мою попытку отвернуться он пресекает, приподняв мое обезображенное лицо твердыми пальцами.
- Мне уже надоело приходить к тебе через окно, Джульетта ты моя.
Я... не знаю, что ему сказать. Я рад его видеть, он пришел ко мне сам, значит, он нуждается во мне... Но как это может сочетаться с такими вспышками ярости? Джипси целует мои ободранные пальцы, прижимается головой к животу, покрытому синяками.
- Я тебе домашнее задание принес... и... я боялся за тебя, - темные глаза чуть прищуриваются, - Тебе очень больно?
- Нет, мне не больно. Сейчас.
- Дилан, тебе никуда не уйти. Ты не сможешь бросить меня, не сможешь изменить. Я цыган, как там говорится, дикий сын степного костра... Мы не отпускаем то, что принадлежит нам. Я найду тебя, куда бы ты ни спрятался, убью за измену, могу накричать и поколотить, если буду не в настроении, но я всегда буду защищать тебя и заботиться.
Глаза вдруг вспыхнули, он улыбнулся:
- И всегда буду удовлетворять тебя, даже если ради этого нужно будет подставлять тебе собственную задницу.
- Тео, тебе хоть понравилось?
Мой властный любимый нахмурился.
- Скажи правду!!!
- Если я тебе скажу, ты будешь за мною с ремнями наготове бегать, - жалобно произнес он. - Понравилось, но я теперь расслабиться после секса не смогу, мало ли что тебе в голову взбредет.
- Но ты согласен повторить еще раз?!!
Теодор криво улыбнулся:
- Без ремней и с моего согласия.
- Йес-с!!!
- Дилан, чего ты кричишь, что у тебя там? - черт, мать услышала.
Джипси быстро чмокнул меня в губы, прошептал: «Повторим сразу, как поправишься», открыл двери и, послав воздушный поцелуй, выпрыгнул в окно.
Я улыбался весь вечер, я улыбался ночью и, кажется, даже во сне...
31 день старого дневника, найденного в коробке со школьными конспектами
Надо же, нашел свой старый дневник! Сколько времени прошло! Эта тетрадка упала под кровать, я нашел ее только когда собирал вещи для переезда, а потом опять забыл о ней.
Тео еще в университете, у него сегодня больше пар, чем у меня. Я вот полез за конспектами со школы и наткнулся на дневник. Сколько воспоминаний, сколько чувств! Я учусь на журфаке, перешел на четвертый курс, Резникофф учится на менеджера гостиничного дела. С его талантом сходиться с людьми, это идеальный выбор для него. Мы живем вместе уже четыре года, с тех пор, как я стал совершеннолетним. Джипси выполнил свое обещание забрать меня. Впрочем, к тому времени я и так проводил у него почти все время после школы. Нам трудно друг без друга.
Папа иногда заходит, мама никогда. Отец, кажется, считает, что Тео меня держит как одалиску и прислугу. Хм, в этой квартире командую парадом я! Я не знаю как получилось, но мы поменялись ролями: я - актив, он - пассив. Может, дело в том, что мой чокнутый парень слишком сильная личность в жизни. Ему нужно иногда быть слабым, чтоб его защищали, жалели, заставляли, демонстрируя силу. Как ни странно, несмотря на постель, муж - он. Я отвечаю за уют в доме, нормальное питание и сексуальное удовлетворение моего партнера, а Теодор - за материальное обеспечение, нашу безопасность и прочие вещи, которые выполняет глава семейства. И все же власть в моих руках, и я верчу им как хочу.
Мы уже не те гиперсексуальные подростки, но наша постель - это по-прежнему место, где можно великолепно потрахаться, задушевно поговорить, и даже поесть, если кто-нибудь оторвет задницу от кровати и принесет чего-нибудь вкусненького в постель. Мы никогда не говорили о любви, разве об этом надо говорить? Я знаю и без слов, что он боготворит меня, хотя мы иногда кричим друг на друга и порою деремся. Что значит любить? Это не только трахать и делить трапезу. Это принимать человека со всеми его недостатками: вонючими сигаретами, подозрительными знакомыми, храпом в постели. Я прощаю ему, что он не снимает носки во время секса, что он откровенно лапает меня на людях, показывая свою власть, даже идиотскую привычку шататься по дому в обуви. Вот честное слово, пойду на смерть ради быстрого нежного взгляда черных глаз, легкой ладони на плече, судорожного всхлипа и спазма коричневого кольца вокруг моей плоти.
Звенят ключи в замке. Вот и Тео...
Фендом: Ориджин
Автор: Серебристый водолей
Пейринг: Дилан/Теодор
Рейтинг: NC-17
Жанр: drama/romance
Шапку делала сама, Не помню, главного героя Дилан ведь зовут?!?!? уже все перемешалось...все фанфики)))
Читать1 день нового дневника
Не люблю март. В марте еще холодно, хотя он уже считается весной. Снег тает и на улице огромные ледяные лужи, от которых не спасают даже сапоги. Отец с матерью ссорятся. Наверное, дело дойдет до развода. А мне - все равно.
Я решаю алгебру и кутаюсь в теплый плед. Лампа отбрасывает тени, на ней до сих пор сохранились наклейки: Микки Маусы, Дональд Дак, Флаундер, Геркулес, Мортал Комбат, голые бабы. Прослеживается мое взросление, не так ли? Пальцы пачкаются пастой - я левша, пишу и сразу же смазываю чернила рукой. В горле першит... квадратные уравнения в тетради, серые глаза в голове...
Что сейчас делает ОН? Наверное, сидит где-то с друзьями в баре или танцует с девчонками на дискотеке, ОН уже взрослый и самостоятельный. Ночами, перед тем как заснуть, я мечтаю, как ОН подойдет ко мне и поцелует на виду у всей школы.
Иногда я представляю, как мы будем заниматься любовью, иногда о нашей совместной жизни... Глупый мальчишка! Этого никогда не будет, никогда. Это только мечты, от которых пачкаются простыни и штаны. Разве такие парни могут быть голубыми?
2 день нового дневника
Школа - улей, все куда-то бегут, не прекращаемый гул, похожий на пчелиное гудение, стоит в коридорах. Он проходит мимо меня, с любопытством поглядывая в мою сторону. Мои одноклассники одновременно брезгуют мною и гордятся.
Еще бы, у них в классе настоящий гомосексуалист - главное достояние класса. Тьфу! Рассматривают, словно зверя в зоопарке. Впрочем, со временем ко всему привыкнешь.
Папа говорит: «Не скрывай свою природу, не подстраивайся под окружающих во вред себе». А мама начинает кричать: «Чему ты его учишь?!! Это ты виноват, что он такой!». Мама понятия не имеет, как она права: мой любимый папочка - мой первый любовник. Я люблю его больше мамы, как родителя, а не как партнера. Он посредственный любовник, мой отец, единственное, что он смог для меня сделать - безболезненно разработать. Он любит меня как сына, не больше. А маму он вообще не любит, я, впрочем, тоже - она меня презирает. Если бы она узнала про меня и папу, думаю, она меня возненавидела бы.
На алгебре меня хвалят, но я не помню, как вчера решал и как умудрился ПРАВИЛЬНО решить. Всю мою душу сейчас занимают серые глаза, светлые пряди и белозубая вспышка улыбки. Я влюблен, ой, влюблен...
3 день нового дневника
«Играл мускулами» на физкультуре. Почему в современном обществе голубых представляют себе как тщедушных очкариков-заучек? У меня хорошая фигура, мускулистый торс - я плаванием занимаюсь, сроду не носил очков и вовсе не заучка. Могу недоучить, прогулять занятия... хотя книги люблю читать.
На соседней половине спортзала занимались десятиклассники, поэтому я всячески выделывался, чтоб ОН меня заметил. Чертовски приятно быть симпатичным парнем с накачанными мышцами.
Единственное, что меня сейчас напрягает, - мой одноклассник Джипси. Придурок, терпеть его не могу. Он, как вы уже догадались по кличке, с цыганскою кровью. Он не чистокровный цыган, там, кажется, намешано ой-ей-ей. Его настоящее имя Теодор, Теодор Резникофф. Он сам говорит, что по-настоящему его имя звучит как Фьодор, но у нас никто не может выговорить. Его тупые подколки, типа «На чью попку смотришь?» или «А хочешь, я тебе пососать дам? Ты же это любишь» меня из себя выводят. Ур-р-род!!! Хотя не такой уж он и урод.
Глаза у него черные, пугающие, таких глаз в природе не должно существовать. Знаете, как в фильмах ужасов про вампиров - радужки нет, а один большой черный зрачок. Джипси говорит, что почти у всех цыган так. Волосы у него тоже черные. Пожалуй, волосы его мне нравятся: густые, блестящие, на плечах кольцами завиваются. Но черты лица не цыганские, европейские: нос прямой, губы пухлые. Кожа смуглая, хотя не черная, а какая-то коричневато-красноватая. И серьга в ухе - тонкое золотое кольцо. Одним словом, Эсмеральда, бля...
Так вот, к чему я о нем завел, говорят: ненавидят - значит, боятся. Я его ненавижу и, признаюсь, побаиваюсь. Он в компании школьных хулиганов свой человек. Все эти его насмешки можно перенести, отшутиться или промолчать, но косые взгляды меня пугают. Иногда станет напротив с сигаретой и смотрит в глаза, дым в лицо пускает.
Я его спрашиваю, чего ему надо, а он молчит, только щурится... Иногда домой за мною идет. Я недалеко от школы живу, в коттедже, а у его семьи особняк где-то на краю города, но он порою меня домой «провожает». Я почти бегом лечу, мало ли что идиоту в голову придет, а он на десять метров сзади плетется, спину глазами сверлит. Говорю ж - урод!!!
4 день нового дневника
ОН на меня посмотрел! Ура!!!
Я вне себя от счастья! Сегодня летел на литературу, а он с одноклассниками навстречу шел. Я ему улыбнулся, а ОН в ответ улыбнулся и покраснел! Я ему нравлюсь!!! От радости больше ни о чем не мог думать. ОН такой красивый: серые глаза в обрамлении светлых ресниц, аккуратно причесанные светлые волосы, милая улыбка... Такой изящный, ладный. Мой идеал!
Я светился от счастья, наверное, поэтому все мои начали хихикать, что я влюбился. А что я мог ответить? Конечно, влюбился. Зря ляпнул - как привязались: «А кто это, а опиши его, а мы его знаем?». Хорошо хоть цыган ко мне не цеплялся. Сидел на своей последней парте и угрюмо так пялился. Что ему от меня надо, гомофобу хреновому?
Даже домашнее задание делать не могу - совсем ничего в голову не лезет, сижу - улыбаюсь как дурак, и вспоминаю...
5 день нового дневника
Плохой день. Билли, мой светловолосый бог, на меня даже не посмотрел. Я так расстроился. ОН прошел мимо, даже плечом задел, но не заметил меня... обидно. Зато это проклятие на мою голову, этот пи-и-и-и-и, понял, кто моя пассия. Плохо. Привяжется надолго. Он так мерзко весь день ухмылялся, так кривлялся, языком по губам водил, раскачивал бедрами... мразь! Хотя я только сегодня заметил, что бедра у него ничего. Ха, одна радость, он довыделывался до того, что я на него серьезно посмотрел: ничего мальчик, только не в моем вкусе. И попка у него ничего, а он когда просек, что я его оцениваю, покраснел, прошипел мне что-то нецензурное, мол, «педик ебанутый», но я видел, что Джипси испугался. Хе-хе-хе.
6 день нового дневника
Не понимаю, если я ЕМУ нравлюсь, то почему ОН такой непостоянный. Сначала смотрит на меня и улыбается, а потом в упор не замечает. Я решился и подошел к нему.
- Привет, - я улыбнулся.
- Привет, - он нахмурился и быстро оглянулся.
Не понял. Он что, стыдится со мною разговаривать?
- Тебя Билли зовут. Да?
Он вообще посерьезнел:
- Ты откуда мое имя знаешь?
- Ну, слышал пару раз...
Он только успокоился, как появился... угадайте кто!!! Да-да. Я точно проклят. Мерзкая ухмылочка, непонятное, как всегда, выражение глаз, уголовная компания за спиною.
- Ой, кажется, мы мешаем свиданию? - этот ублюдок со своей компанией никак не успокоятся.
Билли заволновался, я, кстати, тоже. Мало ли. Если им что-то в тупые головы придет, а я не только себя защитить должен, а и Ангелочка. Их восьмеро, может, даже с оружием...
-Какое же это свидание? Я его даже не знаю, - Ангелочек пытается отмазаться, как может. Не виню. Если его выпустят из кольца шакалов, мне хоть за него волноваться не придется. Выпустили.
- Ищешь компанию в постель? - я уже говорил, что ненавижу этот баритон? - А мы тебе не подойдем? Глянь, какие красавцы.
Я криво ухмыляюсь.
- Мы тебя удовлетворим по всем статьям, ну, не хочешь? - Джипси дурачится, но глаза у него страшные и какие-то нотки проскальзывают в приторно-ласковом голосе.
- А давайте действительно педика трахнем? - варнякает кто-то.
Та-ак, это уже серьезно.
- Закрой рот, - бросает мой одноклассник, - а ты проваливай отсюда, - это он мне...
7 день нового дневника
Меня терзают сомнения. Почему ОН улыбнулся, а потом с такой легкостью сбежал? Я бы ни за что не ушел. Может, я себе все выдумал? Может, ОН стесняется? Я мучаюсь от неопределенности. Стараюсь не замечать задумчивых взглядов с последней парты. Не до тебя сейчас, цыган. На химии вызывают, я что-то решаю у доски, даже не замечая, что пишу.
8 день нового дневника
На физкультуре вывихнул ногу. Черт!!! Больно!!! Играли с ребятами в баскетбол, зажали с двух сторон... На секунду перед глазами птички пролетели. Вообще-то все думали, что я сломал ногу, она так хрустнула, а я так орал... Очень болело. Мужчины вообще боль плохо переносят. Я чуть в обморок не упал, сквозь пелену в глазах помню, как меня несли в медпункт (почему на руках, а не в носилках?), а мне лицо щекотали черные волосы, я и так задыхался, а еще эти пряди дышать не давали... Не понял... кто меня нес?!! Только не тот, о ком я думаю, иначе я повешусь на собственном галстуке!!!
9 день нового дневника
Ужасный день. Сижу на окне, свесив перебинтованную ногу. Меня предали, надо мною насмеялись... Вчера было больно? Сегодня больнее.
Хромая и матерясь сквозь зубы, я добрался до школы. Вывих - это не такая серьезная травма, чтоб пропускать занятия. На перемене в мужском туалете я услышал то, что меня чуть с ума не свело. Билли разговаривал со своим приятелем, а я был в соседней кабинке. Они без всякого зазрения совести обсуждали меня!
- Знаешь гомика с 10 класса? Такой русый, с крашенными белыми прядями?
- Ну?
- Он на меня запал.
- Да?!!
- Прикинь. Мне его одноклассник сказал. Говорит, он только и думает, чтоб тебя трахнуть.
- Ни х*я себе!!! А ты что?
- А что я? Я телок люблю. Мне этот урод по барабану. Так прикинь, он ко мне клеился!
- Чего?!!
- Ага. Я перед физикой в коридоре торчал, он как привязался... хорошо пацан тот, ну, одноклассник его с компанией подвалил, я свалил оттуда.
Мне было так горько... я нашел цыгана в кабинете, он прямо на парте сидел, в окно пялился. Какое это было удовольствие: врезать ему так, что он на пол свалился. Нас потом еле растащили. Только... он не дрался. Он - уличный боец и если бы захотел, то забил бы меня, а цыган только отбивал мои удары и уворачивался. Жаль. Я был готов убить его.
10 день нового дневника
Все плохо. В классе уже все знают. Ни жалость, ни презрение, ни насмешки меня не трогают. Дикий взгляд ненавистных глаз тоже. На меня напала такая апатия. Даже улыбка Билли меня не тронула. Не знаю, чего он ожидал, но я равнодушно прошел мимо. Кажется, я испортил им развлечение... ни любви у меня не осталось, ни злости... безразличие. Джипси снова плелся за мною до самого дома. Чтоб он провалился.
11 день нового дневника
Сейчас полдень, а я все еще плохо соображаю. Вчера вечером завалились Джим с Майклом, мои одноклассники, и утащили меня с собою на вечеринку. Я не сопротивлялся особо, действительно надо развеяться. Сколько я выпил? О-о-о-о!!! Голова моя... Мартини, коньяк, водка, виски, ром (откуда они ром взяли?), джин... и как это все в меня влезло?!! Так это только то, что я помню.
Я не знаю, что делать с другими воспоминаниями: знакомая черная копна в другом углу комнаты, полные губы перед моим лицом, голос колеблется: то гремит, как колокол, то спадает до шепота, хоть это наверняка мой мозг просто сходит с ума...
- Ему хватит.
- Тео, у него горе, дай ему расслабиться...
- Я сказал, хватит.
- Ты ему отец, что ли...
Я смеюсь, упоминание папы веселит меня до чертиков. Меня поднимают на руки и несут куда-то... Кто ж это такой сильный? Я с трудом открываю глаза: черные волосы скользят по моей коже в такт движению. На меня сверху смотрит кто-то настолько смуглый, что кожа кажется черной. Что-то говорит, но я вижу вампирские глаза и белые зубы, наверняка это вампир, и у него острые клыки... я вырываюсь: не хочу, пустите, я хочу жить... не трогай меня, я хочу...
Меня выносят на улицу и укладывают на лавку. Такой ароматный воздух... так кружится голова. Руки на моих плечах, жадные горячие ладони. Меня лапают - грубо, сильно, задирая одежду. Чужие губы пахнут коньяком, и я тянусь к ним. Мне плевать, кто это - я хочу тебя, незнакомец, давай займемся сексом?
Над головою смеются, такой знакомый смех, на секунду просыпается тревога, что-то не так, что-то неправильно. А, к черту. Смуглая ладонь поглаживает мою ширинку... пальцы сжимают мой член... я лижу чьи-то соски... губы сминают мой рот... я на коленях, во рту чей-то член. Я лижу головку, улыбаясь стонам страсти над головою... Я засыпаю в чьих-то объятиях, на ухо мне шепчут что-то, но не на английском.
Я просыпаюсь дома, в постели, с дикой головной болью. Папа приносит мне таблетки и воду. О, много-много воды. Целый чайник. Меня принес парень? Сказал, мой близкий друг? Очень похож на цыгана? Обрывки воспоминаний робко пролазят в мою бедную голову, и я падаю в обморок.
Яду мне, яду.
12 день нового дневника
Воскресенье. Как я завтра в школе появлюсь? Кто видел меня и этого... этого... ? Как можно было так налакаться, чтоб отсосать у Джипси?!! У меня что, все предохранители полетели?!! Задница не болит, значит, он меня не... интересно, а я его не? Скорее всего, нет: не такой это человек, чтоб подставить задницу пьяному идиоту. Он-то вполне трезвый был... От ужаса и стыда хочется рыдать... Что завтра будет?
13 день нового дневника
Рон подкатывает ко мне - куда меня цыган уволок и чем мы занимались. «Сексом», - рычу я в ответ, и это почти правда. Они с Чарли хихикают: Теодор вернулся поздно ночью, утащил в спальню трех девчонок и не выходил до утра. М-да. Я хорошо отделался. Джипси появляется ко второму уроку. Он мрачен и угрюм, от него пахнет сигаретами и кровью. Нижняя губа опухла, а разбитая бровь заклеена лейкопластырем. Он подходит ко мне и без слов тащит на улицу. Толкает на лавку:
- Ты помнишь что-нибудь?
Я смотрю на скамью - та самая.
- Та самая, - подтверждает он, прочитав ответ на моем растерянном лице.
Наклоняется ко мне, сверкая черными глазами и выдыхая мне в лицо сигаретный дым. Я чувствую запах его одеколона, знакомый мне по той ночи:
- Ты у меня в рот брал, помнишь?
Помню, черт тебя побери.
- Я тебя не трахнул? - на мгновение он застывает, а потом начинает смеяться, заливается как соловей, мать его.
- Тебя шатало из стороны в сторону. Я тебя удерживал, чтоб ты мог мне отсосать, - сука, зачем он ЭТО говорит, - в основном, ты лежал у меня на груди, иногда слабо помахивая ручками.
Мне стыдно. Даже уши пылают. Он улыбается:
- Словом, ты был не в том состоянии, чтоб кого-то трахнуть. Я тебя тоже не е**л, кстати. Не очень приятно засаживать пьяному бревну.
Я взлетаю и бегу куда-то, подальше от школы. Меня так мучает стыд, что даже дышать невозможно. Мне так обидно, так противно... с ног сшибает сильное тело. Мы катаемся в пыли. Джипси не дает мне подняться, прижимая телом к асфальту.
- Мне понравилось, - шепчет он. - Я хочу тебя трахнуть, так засадить, чтоб ты неделю лежал.
От его низкого голоса у меня мурашки бегают по спине и шее. Я хочу... он трется об меня, абсолютно наплевав на прохожих.
- Я поимею тебя, слышишь. Вые*у, как девочку, - он поднимается рывком, перекидывает меня на плечо и тащит к своей машине. Да, у него уже есть машина, хотя по закону запрещено. Мне становится страшно, и я дергаюсь, вырываюсь из его рук и поспешно сбегаю в школу. Он не преследует меня. В этот день Резникофф больше не возвращается в школу.
14 день нового дневника
Весь день он не подходил ко мне. Я шарахался от него, но он даже не смотрел на меня. Когда бестолочь Дилан, я то есть, расслабился и поплелся домой, ничего не ожидая, меня догнали на синей BMW, затолкнули в машину и быстренько связали. Я только глазами хлопал. Все произошло так быстро, что я даже испугаться не успел. За рулем сидел старшекурсник из хулиганской компании, Теодор с парнем из параллельного класса связали мне руки и заклеили рот. Когда я начал трепыхаться, цыган уже затащил меня себе на колени и прошептал на ухо: «Продолжай, меня это заводит». Естественно, трепыхание сразу прекратилось. Мне было любопытно, куда они меня везут, что потом со мною сделают после ЭТОГО, и неужели они все будут меня трахать? Это будет больно.
- Чего притих? - сосед слева полез было руками.
Джипси так сверкнул глазами, что парень чуть с машины не выпрыгнул с перепуга. Я так и не понял, куда они меня привезли: трехкомнатная квартирка, светлая, чистая, довольно уютная. Парни уехали, а меня Резникофф бросил на кровать. Широкую и мягкую, отметил я между прочим. Он проверил все замки, закрыл окна шторами, стащил с меня обувь, разделся сам до трусов. Меня начало трусить от страха... и ожидания. Я ненавидел его, боялся, но хотел. Теодор был такой гибкий, мускулистый, смуглый. Грудь гладкая, без единого волоска, длинные ноги, очень сильные руки.
Он притащил пачку презервативов, какой-то крем, наручники (ой-ей). Постоял задумчиво. Отлепил скотч с моих губ. Даже поток ругательств переждал.
- Я ничего не забыл? - я поперхнулся от удивления, - У меня нет опыта в таких делах. Посмотри сам, ничего не забыл?
- Наручники явно лишние! - Он ухмыльнулся. - Резинки не подходят, слишком тонкие - порвутся.
Джипси хмыкнул:
- Без них буду.
- Во-первых, измажешься, не забывай, куда совать будешь, я же не девушка. Во-вторых, без презервативов я с тобой трахаться не буду, мало ли, может, у тебя СПИД, - он возмутился, но ничего не сказал, - в-третьих, почему это ты меня будешь, а не я тебя?
Он пожал плечами:
- Потому, что я так сказал.
Я открыл рот, чтоб возмутиться, но Резникофф тут же наклонился и поцеловал меня.
Черт его знает, может, это из-за южной крови, может, он колдун какой-то, но от его поцелуя у меня голова закружилась. Даже не помню, как он меня развязал и как одежду стащил, помню только с момента, когда я к нему голой грудью прикоснулся. Теодор зашипел, как змея. Принялся тереться об меня, как сумасшедший. Совсем парень себя не контролирует... Я перевернул его на спину, навалился сверху, мы катались по кровати, чудом не упали. Кожа у него гладкая и солоноватая на вкус, а руки сильные, и губы нежные. Первый раз он от трения кончил, я сосками терся о его соски, а членом о член. Потом в рот взял, он кричал что-то мелодичное, но непонятное. Вкус у него приятный, сладковатый и семя пахнет ванилью.
А потом он меня взял, так неумело, так грубо и жестко. Причиняя боль в ответ на мои крики. Я умолял смазать меня кремом - он смеялся, я вырывался, но он придавил меня к постели. А потом слизывал слезы с моих щек, отчаянно толкаясь внутрь. Слез с меня, обессиленного, обиженного и опозоренного. Когда он спихнул меня ногою с кровати, я застонал, боль внутри разрывала, но от обиды щемило больнее. За что он так со мною? С трудом поднялся, поплелся в ванную, чтоб смыть кровь. И сперму. Торопливо оделся под насмешливым взглядом. Шатаясь, добрался до двери, по ногам опять потекло. Не помню, как открыл замки и выбрался на улицу. Плохо помню, как ловил машину, кровь текла по ногам, пачкая штаны, и никто не остановился. Эта квартира была не очень далеко от моего дома, идти полчаса. Я дошел домой через полтора. Мама, увидев меня, закричала. От кровопотери кружилась голова, и я схватился за крыльцо, а она стояла и кричала. Отец выскочил на улицу...
15 день нового дневника
Больно. Больно. Больно. Бо-о-ольно.
16 день нового дневника
Приходил врач: разрыв сфинктера, кровопотеря.
Папа зашел вечером, кажется, у него седых волос добавилось.
- Кто это тебя?
Я только покачал головою.
17 день нового дневника
Целый день нечего делать. Накачан обезболивающим под завязку. Принялся размышлять. За что он меня так отделал? Я ведь не сопротивлялся и был готов сам подставить задницу. Внезапно вспомнились все взгляды, улыбочки, насмешки, проводы домой, пьяная зажималовка на лавке... Да он же меня давно хотел!!! Значит, это месть за невнимание? Ревность? Не знаю, мне не легче.
18 день нового дневника
Скоро в школу пойду. Как там меня встретят, насмешками, жалостью? Черт.
19 день нового дневника
Боюсь. Ненавижу. Презираю.
И все же какая-то частичка меня гордится тем, что такой крутой парень сох по мне. Но теперь, когда он получил, что хотел, думаю, я его не заинтересую больше. Ну и хорошо. Хорошо ведь, да? Да?
20 день нового дневника
Никто ничего не знает. Все думали, что я заболел. Ну, одной проблемой меньше. Этот ублюдок явился на второй урок: похудевший, с кругами под глазами, мрачный и уставший. Только я, наверное, не лучше выгляжу. Он как меня увидел, так аж вздрогнул, а потом отвернулся сразу. Чего он ждал? Что я начну кричать или пойду к директору, или накинусь с кулаками? Я просто не желаю иметь с ним никакого дела, я хочу находиться как можно дальше от него. Хватит мне одного раза его «близости». Я чувствовал взгляды спиною, ненавидел и боялся прямо-таки до дрожи. На третьем уроке мне принесли целую корзину шикарных белых роз, душистых и прекрасных. На белоснежной карточке была только роспись. Расписавшись за букет, я попросил разрешения выйти. Напротив кабинета у нас урна. Они все видели, как я выкинул розы, смял карточку и отправил следом. Они были удивлены, поражены. Я не смотрел на Джипси, поэтому понятия не имею, как он отреагировал. Да мне, впрочем, все равно.
Я боялся идти домой. Стоял на школьном крыльце, а меня трусило, как припадочного. А если опять на машине увезут? Потом все-таки собрался: пошел, почти прижимаясь к стенам, шарахаясь от каждой машины. Как по наитию, обернулся: он шел на десять метров сзади меня. Когда я его увидел, то рванулся домой как можно скорее. Долго бежать не смог, перешел на хромающий шаг, тут-то он и догнал меня. Сжал задыхающегося, постанывающего от страха, в объятиях. Прижал к себе. Я вдыхал его запах, прислонившись лбом к его скуле (он немного выше меня), а Джипси обнимал меня и шептал надорвано и отчаянно: «Что я наделал? Я отомстил, но все испортил. Ой, дурак, все, что мог, испортил...» Потом я вырвался, Джипси и не держал меня особо, и похромал домой, а он топал сзади, выкуривая сигарету за сигаретой.
21 день нового дневника
Вечеринка. Гам, звон бутылок, смех, визги девчонок. Я не пью, сижу с ногами в кресле, которое любезно мне предоставила хозяйка - моя одноклассница Джин. Вообще-то она моя соседка по парте, мы с ней давно дружим, но дальше, естественно, дело не заходит. Билли с друзьями тоже здесь. Что я в нем находил? Да, красивый, но хамское поведение с девушками, чересчур громкий смех и неумение контролировать себя вызывают у меня брезгливость. Эй, я голубой, но отношусь к слабому полу уважительно. Да, недавно я сам напился в зюзю, но похоже, этому «Ангелочку» не впервые. Они строят мне глазки и демонстративно облизывают губы. Бе-е-е. Мне противно.
В дальнем углу рыжий парень мучает гитару. Я не умею играть, к сожалению, этот парнишка, кажется, тоже. От его трыньков зубы ноют. Рядом с ним... да, куда же без него. Теодор Резникофф, собственной персоной.
Пьяные вишни начинают клеиться: «Такой мальчик, и один, может, мы тебя развеселим, детка?». От перегара меня тошнит, я отодвигаюсь, но они придвигаются ближе. Фу. Джипси бросает что-то музыканту, и рыжий оставляет гитару, проходит комнату, оттаскивает одного из моих «поклонников», что-то говорит, и они разом исчезают. Я киваю рыжему, но он не смотрит на меня. Странно.
- Тихо, тихо, Тео будет петь.
- Тео будет петь...
- Быстрее сюда, Джипси поет...
Народ валит изо всех комнат в тесную гостиную. Мне неинтересно, что там будет петь цыган. Я поднимаюсь, чтоб уйти, но Резникофф тревожится и кивает рыжему. Тот ненавязчиво прижимает меня обратно к креслу.
- Сиди спокойно. Ты не выйдешь сейчас.
Действительно, в комнате яблоку негде упасть, но я вижу парня с гитарой и он видит меня. Мдя.
Теодор оглядывает комнату:
- Буду петь на цыганском, так что не пытайтесь понять, - сверкают в усмешке белые зубы. Продолжает:
- Мы, цыгане, очень ревнивы. За измену мы убиваем. Потом жалеем и раскаиваемся, но ничего поправить уже нельзя. Эта песня о сильной любви и измене, и смерти, естественно.
Он трогает струны. Я не понимаю слов песни, я понимаю мелодию. Закрываю глаза и наслаждаюсь хриплым голосом. Незнание языка не мешает понять, о чем поет певец. Он поет обо мне, он сожалеет, что не совладал с буйной натурой, он оплакивает меня, мою боль, мою обиду. Он винит себя за предательство - я добровольно согласился разделить с ним постель, но ушел изнасилованный. Он плачет голосом, плачет звуками и струнами гитары. Рыжий подпевает над моей головой, видно, тоже из цыганской семьи, но я почти не слышу его, я слышу только...
Музыка смолкает, я открываю глаза. Гремят аплодисменты, но он не улыбается, он смотрит на меня. Я сижу спокойно и чуть кривлю в презрении губы, на моем лице брезгливость и безразличие, хотя моя душа все еще допевает последние звуки песни. Теодор опускает голову и вдруг срывается куда-то вон, расталкивая восторженных слушателей. Рыжий спешит за ним.
Я шел домой, растерянный, опустошенный. Тео вынырнул из темноты, когда я был почти у дома. Провожал меня, значит. Я снова не успеваю отбиться: меня сжали в объятиях, лицо покрывают поцелуями, жадные руки гладят спину. Я безучастен. Не потому, что не хочу его, хочу, ведь дикий и разъяренный, он прекрасен. Просто я в растерянности, я не знаю, как ему ответить. Губы шепчут что-то у моего виска, что-то по-цыгански, но я не понимаю. Наконец он выдыхает по-английски: «Мое проклятие, моя слабость» - и исчезает в ночи.
22 день нового дневника
Выходной, можно заняться чем хочешь. Я с утра просиживаю в Интернете, выискивая все, что как-то связано с цыганами. Интересно... Что он во мне нашел? Я совершенно не похож на жгучую брюнетку с черными глазами, обольстительную и опасную. У меня светло-русые волосы, мелированные белым, голубые глаза, европейское лицо: прямой нос, высокие скулы и квадратный подбородок. Да и особой хрупкостью и гибкостью тоже не отличаюсь: широкие плечи, узкие бедра, сильные от плавания руки, мускулистые ноги, плоский живот. Ну не женщина я, нет у меня мягкой груди, изящной ладошки и... ну сами понимаете. Дырка-то у меня есть, но не та.
Чем я его приворожил? Впрочем, как можно приворожить цыгана, степного колдуна? Резникофф - не совсем цыган, судя по фамилии - еврей русского происхождения, он хвастался однажды, что у него в роду были индусы, негр, монгол... Дикая смесь крови.
Как он вчера пел... жаль, что я закрыл глаза и не видел его лица.
23 день нового дневника
Его нет. Я волнуюсь? Да, черт возьми, я волнуюсь! Мог я влюбиться в полукровку, который вертится в уголовных кругах и который совсем недавно изнасиловал меня? Кажется, мог...
24 день нового дневника
Я опять нервничаю весь день - Тео нет в школе, обычно он не пропускает ее.
После занятий рыжий ждет меня на крыльце. Он недолюбливает меня и, кажется, еле сдерживается, чтоб не врезать.
- Садись в машину.
- Пошел ты.
Вау, оружием мне еще никогда не угрожали. Пистолет утыкается в подбородок, и, как назло, никого нет рядом. Хотя, чем бы они помогли? Знакомая BMW отвозит меня в знакомую квартиру. За рулем мрачный темноволосый парень, они разговаривают с рыжим на цыганском, я только пялюсь в окно. На полдороге рыжий, не прерывая разговора, запускает руку в мои волосы, притягивает мою голову к себе. Да что это такое!!! Я резко двигаю его локтем под ребра, готовый драться. Но водитель смеется, и этот тоже улыбается, потирая грудь.
В светлой квартирке бедлам. Такое ощущение, что тут буйствовал тигр: вещи перевернуты, разбросана одежда. Я повсюду натыкаюсь на бутылки. В знакомой спальне валяется Тео с полупустой бутылкой в руке. Из динамика льется какая-то песня, не цыганская, больше похоже на рэп.
На Джипси широкие рэперские штаны с низким поясом, и это все. Он пьет из горлышка, и я вижу, как шевелятся мускулы на его руках и безволосой груди. Он бросает что-то моим провожатым, и темноволосый что-то язвит в ответ. Теодор резко разворачивается, и я отпрыгиваю от него. Черные глаза в красных прожилках, на щеке ссадина, бровь опять разбита, губы припухшие. Он рычит на парней и отворачивается от меня. Они отвечают ему, он срывается на крик. Пару минут я, ошарашенный и испуганный, жмусь к стене, пока они орут друг на друга.
- Убирайтесь, - выдает он наконец по-английски, - и его домой отвезите, - машет рукою в мою сторону.
- Сам отвезешь, - они сбегают, прежде чем он успевает обернуться. Мы остаемся одни. От ярости и криков его скула опять кровоточит. Джипси, не глядя на меня, валится обратно на кровать и глотает пойло прямо из горлышка.
Я ищу салфетку в рюкзаке, ну была же где-то!!! Нет, зато платок нашел. Бреду в ванную, спотыкаясь о бутылки. Сколько он выпил? Намочив, возвращаюсь обратно. Резникофф лежит крестом, прислонив бутылку к боку, смотрит на меня темным взглядом. Я залезаю на кровать и вытираю его лицо, прижимаю мокрый платок к брови, из которой кровь начинает течь ручейком. Он молчит, растерянно хлопая длинными черными ресницами. Вдруг спрыгивает с кровати, хватает одной рукою меня за шкирку, другой - мой рюкзак и тащит нас в прихожую, распахивает дверь... а там целая делегация. Человек 10 парней, цыган. У меня холодеет внутри. Они все галдят и заталкивают нас обратно.
- Какое вам дело? - отвечает он им по-английски.
- Ты не в форме из-за этого мальчишки, - один из них говорит с легким акцентом. - Пока ты не трахнешь его и не успокоишься, мы тебя не выпустим.
- Трахнуть его, да? - меня резко швыряет на стену. Он наваливается сверху, пытаясь раздвинуть мне ноги. Я перепуган до чертиков и отбиваюсь изо всех сил. Им плевать, как он меня получит, меня хватают за руки и ноги, пришпиливая к стене. Я слышу «з-з-з-з-з» ширинки и чувствую его руки, мнущие мои бедра. Не хочу открывать глаза, не буду, я не хочу видеть, как парень, в которого я влюблен, будет снова насиловать меня. Вдруг меня отпускают. Что такое? Тео стоит рядом со мной, в ужасе от своего поведения.
Поднимает руку, но, не коснувшись меня, замирает. И его чудесные черные глаза наливаются слезами. Я не выдерживаю. Я гей, и я хочу его. Налетаю на него всем весом, прижимая к себе его голову. Губы, мягкие и теплые, солоноватые и припухшие, жесткие и властные... густые волосы шелком скользят сквозь пальцы... он прижимает меня к стене, и я сам раздвигаю для него ноги. Как хочешь, где хочешь и сколько хочешь. Я хочу тебя.
- Я хочу тебя, - бормочет он, поднимая меня на руки.
- Я хочу тебя, - шепчу ему я, когда он проносит меня по квартире и роняет на кровать.
Мы целуемся и ласкаем друг друга. У нас нет ни презервативов, ни смазки, но он так бережно берет меня, что я не чувствую боли. Он лежит на мне, лаская рукою мой член, зажатый нашими животами. Я целую его губы, не в силах отпустить. Кусаю шею, оставляя свои следы, а он смеется.
Мы валяемся в кровати, его голова на моем животе, я ласкаю его волосы, а он курит, стряхивая пепел в пепельницу у моего бока. Свободной рукою Тео поглаживает мои ноги, а я дотягиваюсь до его сосков. Мы молчим, но это хорошее молчание, когда слова не нужны.
Когда мы выходим на улицу, все его ребята уже разъехались, несомненно услышав наши крики из спальни. Джипси отвозит меня домой на своей «феррари». Я греюсь у его бока, положив голову ему на плечо. Целую его в губы и ухожу домой.
25 день нового дневника
Да что такое, опять его нет!!!
После занятий я бодро шлепаю в ту квартирку, кажется, он там отдельно от родителей живет. У меня хорошая топографическая память. Вот и дверь. Там стоят двое парней. Кажется, они были вчера, потому, что пропускают меня внутрь. Это что, охрана? В одной из комнат собрание - четверо сидят за столом. Я только прохожу в прихожую, как на меня со всех сторон наставляются пистолеты. Поднимаю руки - сдаюсь. Резникофф проскальзывает из комнаты, он очень раздражен. Я улыбаюсь ему, я рад его видеть, но он рявкает:
- Зачем пришел? - я даже рта не успеваю открыть, чтоб сказать как соскучился. - Убирайся!
Двери передо мною распахиваются и я вихрем вылетаю из квартиры.
- Кто это? - спрашивает кто-то внутри.
- Моя шлюха, - я вздрагиваю. Так зло звучит его голос, - явился не вовремя, сучонок.
Домой я бреду пешком. Пусть на мне нет крови, как тогда, но сердце мое обливается кровью. Тео, зачем ты так? Я полюбил тебя, отчаянного шалопута, дикого цыгана, великолепного певца и черноволосого мальчишку-любовника. Какой я глупый и романтичный... Самому противно...
Ночью отец влетает в мою комнату:
- Пойдем скорее.
Натягиваю пижамные штаны и выскакиваю на кухню. Из ночи рвутся звуки гитары и хриплые напевы. Э-э-э... Мы слушаем музыку, но мое сердце абсолютно холодно. Слишком больно ты меня обидел, слово порой бывает больнее насилия. Мама, как фурия, обрушивается на наши головы:
- Закройте окно, дует. О, нам уже под окнами голосят, может, скоро деньги платить будут, - накидывается она на меня, - проституция - это самый низ твоего падения. Я воспитала сына на свою голову, куда уж хуже... бла-бла-бла.
Моя комната на другом конце дома, на первом этаже. Я включаю свет и открываю окно - я всегда сплю с открытым окном, даже зимой - закаляюсь. Через минуту гитары звучат под моими окнами. Черт. Поет один голос, хриплый и страстный. Даже не поет, проговаривает мелодично нескладные фразы. Я не знаю цыганского, мне все равно. Прикрываю окно, и музыку уже почти не слышно. Вот и хорошо. Проваливаюсь в дрему.
Выплываю из сна, кажется, через минуту. Но за окном чернильная темень, музыки нет. Таймер показывает час ночи. Холодно, я раскрыт, а окно нараспашку открыло ветром. С трудом отрываюсь от теплой подушки, опускаю ноги на пол... нет, на что-то теплое и мягкое. Ругательства звучат синхронно. Я с диким ужасом наблюдаю, как над кроватью появляется встрепанное существо с пепельными под светом луны волосами, черными глазами и полоской белых зубов. Существо матерится на всевозможных языках и потирает живот. Вот козел!!! Как он посмел?!! Только открываю рот, что заорать на него, но Джипси наваливается на меня, прижимая к кровати и закрывая рот ладонью. Он так льнет ко мне, прижимаясь телом к телу, зарывается лицом мне в шею, что я первое время не могу ничего сказать.
- Зачем пришел? - он вздрагивает и поднимает голову. - Убирайся!
Я вышвыриваю его с кровати. Он тяжело дышит, потом садится по-турецки.
- Иногда в моей квартире собираются влиятельные люди. Сам понимаешь, криминал. Если они решат, что ты подослан другим кланом... в общем, я не хочу, чтоб тебя убили на моих глазах. Зверски убили. Я буду драться за тебя до последнего, но все же не приходи ко мне без приглашения.
Я молчу. Что тут сказать...
- Я - твоя шлюха? - Что ты на это ответишь, выдумаешь красивую байку? Но он опять поражает меня.
- Да. Ты моя шлюха, - цыган недолго молчит, пока я лишаюсь дара речи от возмущения. Потом жалобно продолжает: - У тебя так холодно в комнате, пусти меня в постель...
Я зверею. Может, от ярости сил увеличилось, может, он особо и не сопротивлялся, но я подволок его к окну и вышвырнул вон. Тео перевернулся в воздухе и, как кошка, опустился на ноги. Он и такое умеет?!! Захлопнув окно и на сей раз закрыв его на задвижку, я плюхнулся в кровать... и проворочался до утра.
26 день нового дневника
Он такой грустный. Я делаю вид, что не замечаю печальных взглядов в мою сторону. Нет, нет и еще раз нет. После второго урока Джин легонько чмокает меня в губы:
- Ты был замечательным соседом по парте.
Не понял, кто-то умер? Она уходит на соседний ряд и на ее место усаживается... какого черта!!!
- Проваливай отсюда! - Каменное лицо и вздернутая бровь - вот и весь ответ.
Хороший предмет - география, и преподаватель хороший. Только я не могу оценить прелесть урока, потому, что пытаюсь не стонать, когда наглая рука с удобством располагается на моей ширинке. Поначалу я отдираю его ладонь от своих штанов, стараясь не выдать себя громким вздохом. Когда он наконец расстегивает молнию и пролазит внутрь, мне хочется провалиться сквозь землю... или прибить кого-то. Тео смотрит на преподавателя, время от времени делает какие-то записи в тетради.
Я еле держусь: его пальцы уже под моими трусами, поглаживают восставший член. Боюсь, до звонка я не дотерплю. На мое красное лицо уже поглядывает весь класс, пытаясь понять, что со мною. Губы искусаны, пальцы вцепились в ручку, вот-вот разломается. Боже, когда уже будет чертов звонок!!! Вдруг Джипси отпускает меня, убирает руку и отодвигается на другой край парты... Fuck you, baby!!! Я еле удерживаюсь, чтоб собственноручно не закончить то, что начал он. Звонок! Я вылетаю из кабинета в надежде забежать в ближайшую кабинку туалета и отдрочить. Смуглая рука перехватывает мой локоть и тащит меня на улицу... на стоянку... к желтой «феррари». Там совсем тесно и неудобно, но мы с Тео умещаемся.
Я располагаюсь на заднем сидении, закинув ноги ему на плечи. Он стоит на коленях передо мною, скрючившись в промежутке между передним сидением и задним. Его губы скользят по моей измученной плоти, забирая остатки здравого ума. Как приятно впиваться пальцами в эту черную гриву, как восхитительно толкаться в плен сладких губ... Интересно, какой он внутри, наверняка тесный и жаркий. Я узнаю это, обязательно узнаю.
Он послушно глотает и облизывается, пока я прихожу в себя. У него стояк, но пусть это будут его проблемы. Спокойно поправляю одежду и выхожу, сопровождаемый растерянным, обиженным и возмущенным взглядом. По пути встречаю рыжего, он внимательно оглядывает меня, кажется, даже обнюхивает, и улыбается.
Цыган приходит злой и недовольный. Так тебе и надо.
27 день нового дневника
Утром я проснулся в испачканных штанах. Я трахал его во сне. М-м-м, почаще бы такие сны снились.
Теодор снова сидит со мною. Он демонстративно не разговаривает. Я сам тянусь рукою к его ширинке. Вчерашняя ситуация повторяется, только с ним. Я ласкаю его гораздо агрессивнее, чем он меня вчера: тереблю, прижимаю, как бы невзначай облизываю пальцы, а потом размазываю слюну по его члену. На смуглой коже румянец не так заметен. А потом он кончает, Боже милостивый: сперма выплескивается мне на пальцы, бедра судорожно толкаются вперед, член пульсирует, но на лице полная безмятежность, только скула время от времени дергается. Ни стона, ни звука, даже дыхание не сбилось. Только когда он посмотрел на меня, мне стало страшно: черные глаза посулили неприятности, много и сразу.
На штаны семя не попало, поэтому он смог спокойно встать, собрать вещи, крепко взять меня за шкирку и потащить в свою роскошную машину. По правде говоря, секс в автомобиле - для меня впервые, да еще в таком узком. Мы даже не раздевались полностью. Я лег на заднее сидение, спустив штаны, он пристроился сзади, расстегнул молнию и хорошенечко всадил. Я прикусил руку, чтоб не кричать, а Тео оставил хороший отпечаток зубов на моем плече прямо сквозь рубашку и пиджак. До конца перемены мы сидели в машине, отдыхая. Он курил, а я, привалившись к его плечу, поглаживал его шею. За все это время мы так и не сказали друг другу ни слова.
После занятий они с рыжим куда-то уехали.
Ночью он опять залез ко мне в окно, не знаю, спал ли этот сумасшедший мальчишка у моей постели или только заглянул на минуточку, но утром на подушке лежала белая роза.
28 день нового дневника
С тех пор, как он сидит со мной, у меня не осталось никаких мыслей об учебе. Я думаю о красивом смуглом профиле, о полных губах, безволосой груди и длинных пальцах. Я глажу его ноги под партой, ласкаю его член, сжимаю ягодицы. Он кстати, думает о том же. Это заметно по его косым взглядам и мозолистым подушечкам пальцев на моей коже.
Сегодня утром он поцеловал меня. При всех! Я только успел влететь в класс и шлепнуться на свое место, как он притянул мою голову к себе и укусил за губу, разбивая мое сопротивление. На следующей перемене Тео посадил меня на парту, устроился между моих ног... мы целовались всю перемену. Одноклассники смотрели на нас с удивлением, презрением, с брезгливостью, преподаватели подозрительно поглядывали на наши сияющие глаза и припухшие губы. На последней перемене мы заперлись в кабинке мужского туалета и хорошенечко трахнулись. Джипси отвез меня к себе и до вечера не выпускал из постели.
Когда уже я его трахну?
Естественно, ночью он опять объявился и спал со мною. Просто спал, в обнимку. На секс не хватило сил. Это первый раз в моей жизни, когда я сплю не один. Очень приятно, кстати: ленивые руки на моей спине, жесткая кожа груди под моей щекой, нежная шея, в которую я утыкаюсь носом. Понятия не имею, когда он ушел.
29 день нового дневника
Вот и сбылось. После очередного дня обжимания я у него в квартире. Расслабленный после секса, Тео лежит, закинув руки за голову. Чудесно. Осторожно достать ремень, отвлечь поцелуем, резко накинуть петлю на запястья и примотать к спинке кровати. Черноволосая голова мечется по подушке, половину ругательств я не понимаю, уворачиваюсь от пинков ногами, прижимая извивающееся тело к кровати. Пойдем дальше: другим ремнем, теперь его собственным, привязываю ногу к кровати. Он весь передо мною: беззащитный, раскинутый, коричневое кольцо манит меня. Я без проблем могу проникнуть в него, но не хочу причинить боль великолепному телу. Черные глаза светятся от бешенства.
- Только попробуй, сволочь!
- Сволочь? Ай-яй-яй. Не ругайся.
Полчаса полной власти, полной свободы. Ты беззащитен передо мною, и я воспользуюсь этим по полной.
Облапать это восхитительное тело, ни кусочка не пропустить, облизать, обцеловать, распробовать кожу, не обращая внимания на ругань, угрозы, крики и яростный шепот. Оставить свои следы на отчаянно извивающемся теле, избегая удара ногой. Ласкать так, как хочется самому. Осторожно проникнуть смазанным пальцем в тесное, безумно тесное и горячее кольцо. Второй палец, третий... размять его внутри, подготовить. Смазать себя, хорошенечко смазать.
- Не надо, - сумасшедший блеск глаз, - не надо так, отпусти меня.
- Нет. Ты ведь сам никогда не дашь мне... это мой шанс. Расслабься, я буду очень нежен... не бойся меня...
- Я убью тебя, слышишь, я убью тебя, если посмеешь, - хриплым шепотом, но я вижу слезы в твоих глазах.
Я посмею, Тео. Плевать на то, что будет потом, сейчас я возьму тебя и буду у тебя первым, слышишь?
Тесно. Горячо. Влажно. Бархат его прохода ласкает меня. Его слезинки сладки. Его губы покорны, но неотзывчивы. Его тело напряжено в болезненной судороге.
- Сейчас. Сейчас пройдет. Потерпи.- Ненавидящий взгляд из-под длинных мокрых ресниц. Плевать. Я трахаю тебя, Джипси. Я в тебе.
Медленно покачиваю бедрами, ожидая, пока он привыкнет. Ищу заветную точку внутри. Толчок, другой. Ты стонешь, мой гордый любовник, тебе стыдно за свое тело, которое предало тебя и бесстыдно наслаждается мною. Что мне стоит порвать тебя? Но я нежен и ласков. Я у тебя первый и ты кончишь для меня, слышишь...
Это было восхитительно, прекрасно, заманчиво. Теперь надо расплачиваться за власть. Ты напряжен и только и ждешь освобождения, чтоб вцепиться мне в горло. Пока ты пленник, я поухаживаю за тобою, ведь ты понятия не имеешь, что делать. Влажное полотенце стирает сперму со смуглых бедер и ягодиц. Я массирую твою поясницу, чтоб убрать окончательное напряжение. Последний раз целую темный сосок, освобождаю ногу и еле уворачиваюсь от хорошенького пинка. Хулиган. Ослабляю ремень. Ты подскакиваешь, и я лечу через всю комнату. Голова взрывается болью, на ребра опускается твоя нога, удар по лицу - и темнота.
Я в своей постели. Избитый так, что страшно смотреть. Я жив. Спасибо хоть за это. Я жив.
30 день нового дневника
У меня ничего не поломано. Я весь в синяках и ссадинах, но глубоких травм нет. Папа настоял, чтоб я пропустил занятия, так что день в моем распоряжении. Зеркало отражает голубые глаза в синих кругах, разбитые губы, опухшие скулы... Мерзость. Что ты со мною делал, когда я потерял сознание, что на мне места живого нет? Мама ругается внизу, открывая дверь после долгих звонков. Я не слышу, что она орет, но гостю приходится туго. Дверь захлопывается с шумом. Через пару минут раздается шорох со стороны окна. Гибкое смуглое тело проникает в мою спальню. Я ошарашенно наблюдаю, как Теодор закрывает дверь на замок, подтягивает стул и спокойно рассматривает меня. Мою попытку отвернуться он пресекает, приподняв мое обезображенное лицо твердыми пальцами.
- Мне уже надоело приходить к тебе через окно, Джульетта ты моя.
Я... не знаю, что ему сказать. Я рад его видеть, он пришел ко мне сам, значит, он нуждается во мне... Но как это может сочетаться с такими вспышками ярости? Джипси целует мои ободранные пальцы, прижимается головой к животу, покрытому синяками.
- Я тебе домашнее задание принес... и... я боялся за тебя, - темные глаза чуть прищуриваются, - Тебе очень больно?
- Нет, мне не больно. Сейчас.
- Дилан, тебе никуда не уйти. Ты не сможешь бросить меня, не сможешь изменить. Я цыган, как там говорится, дикий сын степного костра... Мы не отпускаем то, что принадлежит нам. Я найду тебя, куда бы ты ни спрятался, убью за измену, могу накричать и поколотить, если буду не в настроении, но я всегда буду защищать тебя и заботиться.
Глаза вдруг вспыхнули, он улыбнулся:
- И всегда буду удовлетворять тебя, даже если ради этого нужно будет подставлять тебе собственную задницу.
- Тео, тебе хоть понравилось?
Мой властный любимый нахмурился.
- Скажи правду!!!
- Если я тебе скажу, ты будешь за мною с ремнями наготове бегать, - жалобно произнес он. - Понравилось, но я теперь расслабиться после секса не смогу, мало ли что тебе в голову взбредет.
- Но ты согласен повторить еще раз?!!
Теодор криво улыбнулся:
- Без ремней и с моего согласия.
- Йес-с!!!
- Дилан, чего ты кричишь, что у тебя там? - черт, мать услышала.
Джипси быстро чмокнул меня в губы, прошептал: «Повторим сразу, как поправишься», открыл двери и, послав воздушный поцелуй, выпрыгнул в окно.
Я улыбался весь вечер, я улыбался ночью и, кажется, даже во сне...
31 день старого дневника, найденного в коробке со школьными конспектами
Надо же, нашел свой старый дневник! Сколько времени прошло! Эта тетрадка упала под кровать, я нашел ее только когда собирал вещи для переезда, а потом опять забыл о ней.
Тео еще в университете, у него сегодня больше пар, чем у меня. Я вот полез за конспектами со школы и наткнулся на дневник. Сколько воспоминаний, сколько чувств! Я учусь на журфаке, перешел на четвертый курс, Резникофф учится на менеджера гостиничного дела. С его талантом сходиться с людьми, это идеальный выбор для него. Мы живем вместе уже четыре года, с тех пор, как я стал совершеннолетним. Джипси выполнил свое обещание забрать меня. Впрочем, к тому времени я и так проводил у него почти все время после школы. Нам трудно друг без друга.
Папа иногда заходит, мама никогда. Отец, кажется, считает, что Тео меня держит как одалиску и прислугу. Хм, в этой квартире командую парадом я! Я не знаю как получилось, но мы поменялись ролями: я - актив, он - пассив. Может, дело в том, что мой чокнутый парень слишком сильная личность в жизни. Ему нужно иногда быть слабым, чтоб его защищали, жалели, заставляли, демонстрируя силу. Как ни странно, несмотря на постель, муж - он. Я отвечаю за уют в доме, нормальное питание и сексуальное удовлетворение моего партнера, а Теодор - за материальное обеспечение, нашу безопасность и прочие вещи, которые выполняет глава семейства. И все же власть в моих руках, и я верчу им как хочу.
Мы уже не те гиперсексуальные подростки, но наша постель - это по-прежнему место, где можно великолепно потрахаться, задушевно поговорить, и даже поесть, если кто-нибудь оторвет задницу от кровати и принесет чего-нибудь вкусненького в постель. Мы никогда не говорили о любви, разве об этом надо говорить? Я знаю и без слов, что он боготворит меня, хотя мы иногда кричим друг на друга и порою деремся. Что значит любить? Это не только трахать и делить трапезу. Это принимать человека со всеми его недостатками: вонючими сигаретами, подозрительными знакомыми, храпом в постели. Я прощаю ему, что он не снимает носки во время секса, что он откровенно лапает меня на людях, показывая свою власть, даже идиотскую привычку шататься по дому в обуви. Вот честное слово, пойду на смерть ради быстрого нежного взгляда черных глаз, легкой ладони на плече, судорожного всхлипа и спазма коричневого кольца вокруг моей плоти.
Звенят ключи в замке. Вот и Тео...
-
-
08.01.2009 в 17:12-
-
09.01.2009 в 17:18-
-
10.01.2009 в 07:34-
-
10.01.2009 в 15:47-
-
05.03.2009 в 07:20Я, напевне, скоро буду, теж підписуватися яойщицею. Чи не буду? Напевне не буду. Мій чоловік мене тоді, точно, не пойме. Хентай я люблю більше.
-
-
05.03.2009 в 21:19опять же, работа не моя.
-
-
06.03.2009 в 00:55-
-
06.03.2009 в 10:25-
-
07.08.2009 в 01:54-
-
10.08.2009 в 12:41-
-
16.11.2009 в 21:43-
-
16.11.2009 в 22:17-
-
17.11.2009 в 10:59-
-
18.11.2009 в 18:33-
-
18.11.2009 в 19:03-
-
25.07.2010 в 02:49